Теория газового света

Девушка слушала разговор с замирающим сердцем. О чем они вообще?..

На вид незнакомке нельзя было дать больше двадцати четырех-пяти. Светлые волосы, локонами лежащие на плечах. Матовая кожа, словно озаренная изнутри мягким светом. Изящные тонкие черты. Не девушка, а портрет. Только глаза – внимательные, даже немного строгие, с решительным блеском – да тонкие твердые губы с печально опущенными уголками делали ее старше.

– Кейл, Кристина. Кристина, – Кейл.

– Очень приятно.

Необычное имя шевельнуло воздух и осело в голове.

Кейл… От чего такое производное?

Пронзительный, терпкий взгляд прошелся по ее лицу.

– Скажи, твоя фамилия случайно не Лукьянова? – уточнила она ни с того ни с сего.

– Да, – Кристина не стала удивляться.

– Хорошо, – спокойно кивнула Кейл, жестом приглашая ее пройти к ажурному столику у окна. Прямоугольный, кажущийся игрушечным, с витыми коваными ножками и прозрачной стеклянной поверхностью, он казался позаимствованным у летнего кафе. С потолка к нему на длинных шнурах спускались лампы в виде цветочных бутонов.

Иринка подтащила чашки с кофе и вазочку печенья, а сама схватила куртку с островка, подмигнула Кристине, попрощалась и торопливо ушла. Девушка слышала, как хлопнула коридорная дверь, потом внезапно раздались голоса. Неразборчиво, без слов. Одну только фразу удалось расслышать отчетливо:

– Они там, в гостиной. Я убегаю, подвинься!

Второй раз хлопнула входная дверь. Послышались шаги.

– Кейл, ты уже вернулась? – окликнул парень, входя в комнату. Остановился, непонимающе уставившись на Кристину. Долговязый, в черной рубашке навыпуск и модных, черных же, потертых джинсах. Похожий на встревоженную, лохматую со сна большую птицу.

– Кристина, знакомься, – Тимофей! – Кейл повторила Иринкин недавний жест.

Тим скептически хмыкнул.

Не слишком тщательно зачесанные волосы, топорщащиеся на затылке, острые и кажущиеся одновременно мягкими черты лица, хрящеватый нос с горбинкой, большие, замершие в холодноватой заинтересованности серо-зеленые глаза в обрамление длинных ресниц.

– У. Ясно.

Тяжело скрипнул отодвигаемый стул. Уже разжившись чашкой какао, парень сел напротив, рядом с Кейл.

– Наша новая новенькая? – нелепое словосочетание он произнес с усмешкой и шумно отхлебнул напиток. Само гостеприимство…

Кейл пожала плечами, о чем-то на секунду задумавшись. Прикусила губу.

Высокий лоб нахмурился. Почувствовав Кристинин взгляд, парень поднял темные, ничего не выражающие глаза, опять хмыкнул своим мыслям и отвернулся к окну. Кристина сжала под столом кулаки, решив наконец взять ситуацию в свои руки.

– Ирина говорили мне о каких-то стражах… О том, что она нашла меня благодаря особенным способностям…

Они с Тимофеем переглянулись. Кейл участливо подалась вперед, заглядывая Кристине в глаза. Девушке почудилось, будто она находится на приеме у первоклассного психолога, честно отрабатывающего свой хлеб.

– Это Небесный огонь. Божественный свет, наполняющий все живое. Очень давно ангелы принесли его на землю и подарили людям вместе с чувством любви и благодати. Тем самым, что по сути есть жизнь. Те, кто умеет видеть этот огонь и несет его в душе, – их земные потомки, Стражи. По нему она смогла найти тебя…

«Здравствуйте, девушка! Простите, если напугал. Я путешествую по России. Я монах… Йогой занимаюсь… Нет, не той, где на головах стоят… Помните Веды?.. Возьмите, пожалуйста…»

Кристина помнила сомнительного вида личностей, которые маячили в толпе прохожих на Площади трех вокзалов. Иногда выцепляли в потоке людей задумавшихся зевак и предлагали им книжки, при этом искательно глядывая в лицо, словно верные псы. Религиозные фанатики. Вербовщики.

Девушка всегда пыталась обходить их стороной, а если уж случалось пройти мимо, глубже натягивала капюшон, торопливо заглушая звенящие голоса музыкой в наушниках. Теперь же ей по иронии судьбы довелось сидеть с двумя такими за одним столом и пить кофе.

Ей вдруг стало смешно. Нервически, до хохота, от которого запрокидывается к небу голова, а слезы текут сами собой.

– Кто?! Я, может, не расслышала?..

– Все началось с крови… – произнесла она низким вибрирующим голосом, глядя девушке в глаза. – С одной горячей алой капли. Ангелы воевали против дракона, и дракон и его ангелы воевали против них и оказались низвержены…

Перед глазами возникла картинка. Гладкое блюдце равнины с приподнятыми краями, а может, срезанная горная вершина. Страшная, красно-бурая, безжизненная как на старинных фресках.

Здесь шла своя неуступная борьба. Мраком и явью. Несмешиваемыми с друг другом стихиями черного и белого.

Чернь напирала со всех сторон, широкими выпадами, резкими толчками разрывая расстояние. Они могли только двигаться вперед, видя цель лишь в том, чтобы обратить мир в ночь. Густую угольно-черную бездну с пронзительным, забивающимся в легкие, удушливым запахом гари и едкой копоти.

– Загнанные в угол, не видящие спасения. Все бы закончилось, все навеки поглотило мраком, черной завесой, которую невозможно сбросить или разорвать. Все бы кончилось. Когда погибает одна сторона, невозможно противостояние.