Теория государства

Взгляд Закарии – во-первых, взгляд западного человека, во-вторых, взгляд больше либерала, чем демократа. Поэтому либерально-недемократические государства (кстати, как правило, «вассалы» сша) в его описаниях выглядят явно «приличнее» и «перспективнее», чем нелиберально-демократические[288]. Поэтому он признает допустимым некое ограничение демократии – в том числе на Западе, в том числе в сша! – ради защиты свободы, страдающей от злоупотреблений избыточной демократиией (и даже призывает к такому ограничению)[289], и критикует насаждение демократии в тех странах, где политическая культура недостаточно либеральна или вообще не развита[290]. И поэтому же он всерьез не рассматривает возможность сознательного отказа от либерализма и сознательного же строительства альтернативной нелиберальной демократии.

Закария и ему подобные пробуют примирить свою остаточную веру в универсальность либерализма с окружающей реальностью. Есть, однако, и те, кто вполне допускает равноправное соперничество «оси демократий» и «оси автократий». В частности, об этом жестко пишет «неоконсервативный» политолог и публицист Роберт Кейган. По его мнению, укрепившиеся автократии России и Китая открыто и последовательно противопоставляют себя «свободному миру», и торжество последнего отнюдь не предопределено, ему придется бороться.[291]

Любопытно, что Кейган, берясь описывать мировоззрение российских и китайских лидеров, рассуждает об их особом подходе к демократии как к «implementation of popular will», то есть «внедрению воли народонаселения». («Этот режим демократичен потому, что правительство консультируется и прислушивается к […] народу, понимает, что ему и необходимо и чего он хочет, а затем старается обеспечить его нужды»[292].) Кейган подает это как «ересь», не затрудняя себя подбором аргументов. Но важно здесь другое: обличая «автократов» за недемократизм, он фактически проговаривается о том, что они просто-напросто иначе понимают демократию.

Бесспорно, западные государства были пионерами на демократическом («современно-демократическом») пути. Также бесспорно, что их экономическая, культурная и военная мощь на определенном этапе сделала либеральную демократию привлекательным образцом, позволила пропагандировать, продвигать и насаждать ее в планетарном масштабе. Однако у Запада нет, не было и не может быть ни монополии на демократию, ни монополии на интерпретацию демократии.

Западная либеральная демократия – всего лишь один из видов современной демократии. А американская, германская и какая-нибудь норвежская демократические модели, в свою очередь, заметно различаются между собой.

Есть демократические режимы, скопированные с тех или иных западных либеральных моделей добровольно или «под диктовку». В последние десятилетия заметное место среди них заняли восточноевропейские «молодые демократии».

Есть демократические режимы, сочетающие нелиберальные элементы оригинального политического творчества, основанного на национальной политической культуре, и элементы, добровольно заимствованные у либеральных демократий. Такие режимы сложились в индии, Малайзии, Казахстане, Белоруссии. Такова и российская суверенная демократия.

Есть относительно оригинальные нелиберальные демократические режимы – китайский[293], Иранский, ливийский[294] и пр. Их демократичность объективна и нисколько не зависит от чьего-либо «признания» или «непризнания». Запад может «утешить» заимствование ими самой идеи современной демократии (только не в либеральном изводе, а в левом) и отдельных институтов и практик.