Теория исторического познания. Избранные произведения

Итак, если вопрос о единстве наблюдаемого эмпирического объекта столь важен для научного сообщества, то правомерно с него и начать: может ли историческая наука существовать в едином эпистемологическом пространстве наук о человеке и наук о природе, добиваться желаемого единства, изучать единый объект и получать данные от наблюдений и их логических интерпретаций, проверять свои результаты общенаучными методами. Только в этом случае, подчеркнем, возможно говорить о равноправном диалогах и взаимодополняемости данных. Поставив вопрос таким образом, мы обнаруживаем, что в историческом профессиональном сообществе представлены оба ответа. Прежде всего на вопрос о том, существует ли у истории наблюдаемый объект. Если история «сама» создает свой объект, то диалога не возникает. Если, напротив, история есть наука эмпирическая, то стоит далее рассматривать этот объект, его специфику, методы наблюдения в сравнении с науками о природе – тогда диалог возможен и даже увлекателен для обеих сторон, несмотря на очевидные трудности. Нужно правильно понять ситуацию, которой придает дополнительную сложность своеобразное двоемыслие, которое также представлено в сообществе. Ученый готов представить сообществу результаты своего исследования в соответствии со всеми требованиями академической науки в целом, за исключением одного: с помощью каких методов эти результаты получены. Но то, что правомерно в искусстве – создавать объект, руководствуясь только законами, самим автором над собою поставленными, – не работает в науке, поскольку обсуждение метода – это и есть начало диалога о взаимодополняемости данных. Мешает ясности общей ситуации неразграниченность двух парадигм, причудливое сочетание: стремление модернизировать традиционалистский, нарративистский подход историков, не меняя его по существу, с помощью заимствованной терминологии из других, более востребованных и популярных областей знания. Перенос терминов дает эффект метафоры, слегка облегчает понимание в тех пределах, какие доступны метафоре – не более того. Камуфлируется методологическая неразграниченность теоретических парадигм. Поэтому сразу же следует определить ситуацию в историческом сообществе как СМЕНУ ПАРАДИГМ. Одна из них – традиционная, нарративистская, и другая – феноменологическая по своей основе, источниковедческая по ключевой позиции. Каждая из двух парадигм отвечает на главный вопрос об объекте исторической науки различным образом (диаметрально), и поэтому далее различается вся система отношений с другими науками, в том числе и с науками о природе. Традиционная модель строит отношения с другими науками иерархически: одна наука главная, другая вспомогательная (они могут меняться местами), но суть не меняется: вспомогательная наука может лишь помочь главной в деталях, она не создает нового качества. Если эта наука – история, то в свою очередь, точные науки, такие как хронология, метрология, математика, выступают как вспомогательные, точно так же – естественная наука – география, она поможет определить место исторического события. О взаимодополняемости и формировании нового научного представления об общем объекте нет и речи, нет и общих критериев верифицируемого знания.

Напротив, феноменологическая парадигма истории имеет свои ответы на вопрос об общности объекта наук и их различии, и следовательно, о диалоге наук и взаимодополняемости данных о природе и человеке. О главных параметрах феноменологической парадигмы имеется созданная за последнее столетие значительная литература. Поэтому главное внимание стоит сосредоточить на примерах конкретного, уже состоявшегося подхода на ее основе – не междисциплинарного в традиционном иерархическом смысле, но на примере нового отношения между науками – метадисциплинарного синтеза, взаимодополняемости, в результате которого возникают (должны и будут возникать, поскольку есть принципиальная возможность) примеры создания новых направлений исследований, где наука о природе и наука о человеке выступают как взаимодополняющие. Возьмем один, но зато вполне состоявшийся пример – историческая география. Далее попытаемся рассмотреть условия, необходимые и достаточные для создания метадисциплинарных направлений подобного типа.

География – естественная наука, изучающая оболочку планеты в ее динамике и статике. Уже возникший метадисциплинарный синтез дал новое качество исторической географии как дисциплине, помогающей не только локализовать место исторического события, но и изучить нечто гораздо более сложное – взаимодействие человека и природы как в статике единого, всегда одного и того же (Э. Гуссерль) реального мира, так и в динамике отношений человека и природы, биосферы и ноосферы в конкретном воплощении – наблюдаемом гуманитариями и естественниками едином объекте.