Теория каваии

Набоков дает краткий и исчерпывающий анализ механизма работы каваии. С одной стороны — мода, милота, трогательное очарование вымышленного зверька, при этом тут же — цинизм, вивисекция (Набоков не может не издеваться над этим символом массовой культуры), а с другой — настоящая, «реальная» (даром что тоже выдуманная автором) жизнь с ее страстями и браунингами: Набоков вводит героя — знатока живописи Бруно Кречмара, которому приходится разбирать дело о, как сказали бы сейчас, нарушении копирайта («Модный художник Кок написал портрет фильмовой артистки Дорианны Карениной. Фирма личных кремов приобретала у нее право помещать на плакатах репродукцию с портрета в виде рекламы своей губной помады. На портрете Дорианна держала прижатой к голому своему плечу большую плюшевую Чипи. Горн из Нью-Йорка тотчас предъявил фирме иск»). Параллельно в жизни Кречмара разворачивается любовная драма — он, никогда не изменявший жене, влюбляется в шестнадцатилетнюю капельдинершу из кинотеатра; ему в голову приходит даже «взять браунинг и застрелить незнакомку». Чем кончилось дело, мы помним.

В заключение мне хочется привести два контрастных примера того, как обстоит дело с каваии в современной поэзии:

Сергей Гандлевский

* * *

Раскачиваетсяволна
имоетбережок.
Он — рыцарьбедный, аона
слабанапередок.
Унихсрассветамимими —
чаек, герань, уют,
аближеквечеруони
всердцахтарелкибьют.

Неразонвскидывалкопье,

новбитвахтосковал
поглупымвозгласамее —
«прикольно», «блин» и «вау».
Вконцеконцов, смахнувслезу,
вужаснуюгрозу
уплылонпоморювтазу
наголубомглазу.

Все, чтоздесьмелютолюбви

междудвумялюдьми, —
херня, горионоогнем,
[…]оноконем!
Я — дядяслевоюрезьбой,
сповиннойголовой.
Вотястоюпередтобой,
каклистпередтравой.

Анна Логвинова

* * *

Небо-то, небо!
Сослепительнымсолнцем,
сбелоснежнымиоблаками
вформечудовищ.

Кто-то, по-моему, оченьхочет,

чтобонисталинами,
акто-то, кажется, хочет,
чтобымыскем-нибудьвэтомсмысле
поменялисьместами.

Анебосебечудовищнайдет,

нанего, можетбыть, работаетцелыйзавод.
Посмотри, мы — вообще!
Мывообще — мимими!
Нет, даваймынестанемчудовищами.

Мимими — этотожеведьофигенно,

мимими — этото, изчегоможносделать
кремлевскуюстену:

МиМиМиМиМиМиМи

МиМиМиМиМиМиМи
МиМиМиМиМиМиМи

Глава 1. Феномен каваии

«Сейлор Мун» в Италии

В 1994 году в университетском городке Болонья, где я некоторое время занимался историей кино, как раз перед началом летних каникул все афиши на столбах и стенах вокзала вдруг сменились. Перемена произошла повсеместно, но меня удивило содержание плакатов. Это был листок манги для девочек-подростков, изображавший девочку с золотыми волосами в матросской форме, которая обращалась ко мне с призывом: «Девочки, лето!» Незадолго до этого по всей Италии показывали анимэ про воинственную девочку «Сейлор Мун — луна в матроске»; мультфильм прогремел, и, соответственно, итальянские железные дороги развернули рекламную кампанию летнего отдыха. Рекламы висели на всех станциях, и когда я тем летом путешествовал по Италии, повсюду мне встречалось смеющееся лицо Усаги Цукино. Но это еще не все. В киосках на каждой станции продавался ежемесячный журнал манга про Сейлор Мун, который лежал на самом видном месте. Продолжалось это дело вплоть до последнего номера.