Теория коллапса

– Но записка… – начал было Никита.

– Какая записка? – переспросила я. – А, та записка… Он мне такие записки постоянно пишет. У него ж афазия тяжёлой формы. Я к этому привыкла. Придёт домой, как нагуляется.

– Тогда… когда могу к вам ещё подъехать? – спросил Никита.

– Зачем ехать? – удивилась я. – Всё что знала, всё рассказала. Нечего вам в наши семейные проблемы лезть. Семейные проблемы, на то и семейные, чтобы их семья решала, а не посторонние люди. А как статью напишете, вы позвоните, чтоб я газетку-то купила. Нашим клавам показать…

По дороге с почты зашла в магазин, чувствуя, что за мной кто-то следит. Руки тряслись, но я старалась как можно меньше показывать волнение. Набрала в корзину хлеб, батон, колбасу, подумала, и опустила на дно корзины бутылку водки.

Кассирша при виде меня криво усмехнулась.

– Что Дашка, за старое? – поинтересовалась ехидно, косясь на мои руки.

– Тебе-то что? Ты это, пробивай давай.

– Смотри Дашка. Муж насовсем уйдёт. Зачем ему жена-алкоголик, когда свободных и нормальных баб пол деревни.

– Клювом не щелкай. Сдачу давай, – потребовала я.

– Держи, – усмехнулась она подленько.

Я же, вернувшись домой, распаковала пакет и уселась за стол, ожидать мужа. Поднявшись, решительно открыла бутылку водки и поднесла ко рту.

Резкий запах спирта тут же ударил в нос.

Я остановилась.

Если выпью, не смогу контролировать себя и свою речь. А вдруг кто придёт и я проболтаюсь про сына?!

Нет уж.

Я подошла к умывальнику и, перевернув бутылку, принялась выливать водку в раковину. Чем меньше оставалось в бутылке, тем больше появлялась уверенность, что всё правильно делаю.

Сын мне важнее.

Что бы ни натворил мой сын, я должна молчать и ни в коем случае не выдавать его. Я же его мать. И отцу, как вернётся со смены, сказать надо, чтобы язык за зубами держал. Не важно, какую страшную тайну хранит наш сын. Мы должны её сохранить.