Теория квантовых состояний

Он смотрел на меня будто бы изучающе, а я не мог взять в толк, что ему нужно. Я молчал, и взгляд мой то поднимался на вытянутую в моем направлении физиономию, то убегал вниз, к пластиковой тарелке с крошками и салфетками, и расписанию, которое давно мне полагалось заполнить.

— М-м, — протянул он. — по-моему обознался я. — губы его растянулись в широкой ухмылке. Поди вас головастых студентов разбери. Вы с какой кафедры?

— Автоматизации и Информатики, — ответил я.

— Да-да, информатики, информатики, — повторил он задумчиво.

Выпростал он из-под стола, с полу что ли поднял, сложенный вдвое худой портфель, как в старых фильмах, со складками на боках, перекидной крышкой и защелкой-кнопкой. Разложил перед собой, отворил, полез внутрь.

— "Нейронные сети", вижу, выбираете? — сказал он, невзначай глянув на разложенные распечатки мои, копаясь в портфеле. — Наплюйте. Курносов притащил курс этот полтора года назад из Москвы, материал придумывает на ходу, ничего там толкового нету.

Он вытащил из портфеля толстую книжку в темной, мягкой обложке и положил на стол. Вынул невзначай, как бы освобождая пространство для поиска в тощем портфеле. Среди страниц торчали плоские полоски фольги, как будто закладки.

Я смотрел на странную эту книжку с закладками и напоминала мне она…

— Библия, Библия, не жеманьтесь, — закивал мой случайный собеседник. — Все ж таки, наука наукой, а приучился вот в незапамятные времена, ношу с собою. Безвозмездный дар.

В ответ на эти слова что-то отозвалось, дернулось внутри. Не воспоминание даже, просто неприятно натянулась нитка и нервически дернулся глаз. Строчка "Нейронные сети" расплылась передо глазами и иррационально расхотелось мне включать ее в свое расписание.

Незнакомец поковырялся еще в портфеле, потом убрал книгу. Утащил под стол портфель

— Ошибся я, в общем. Прошу нижайшего прощения.

Снова он умаянный протянул мне руку через стол. Я опять пожал ее недоумевая над курьезной этой ситуацией.

Поднялся он надо мною, толстый, неухоженный, в точности соответствующий мятому своему костюму, потливости и пробивающимся из-под рубашки волосам. Снова утерся платком, потом убрал его за пазуху неаккуратно, оставив торчать клетчатый клок над животом.

— Пойду я, пожалуй. Приятнейше было познакомиться, хотя и не представились мы, как положено. Никанор Никанорыч!

Сделалось мне тут мутно. Словно солнце на улице спряталось за тяжелую тучу и стало в обеденном зале темно и неуютно. Промелькнули бессвязные образы, как всполохи уличных теней, ступенчатый пышный сад, гриб ядерного взрыва, наполненные слезами девичьи глаза.

Я кашлянул, сморгнул, отгоняя наваждение, и встал. Подумал, что правильно будет подняться, раз уж представление какое-то запоздалое возникло у нас.

— Борис, Чебышев.

— Очень приятно! Успехов вам, Борис. Вы хоть и взрослый вижу студент, отпахали сколько-то там курсов, а все ж таки целая жизнь у вас впереди. Уймища времени, хоть интегральную функцию времени составляй! — он расплылся в благодушной улыбке, радуясь удачной формулировке. — Хех. Завистью белой завидую вам, уж не обессудьте. Учитесь, матерейте, занимайтесь, к чему лежит душа. Всего доброго. Не одной, как говорится, наукой…

Я смущенно попрощался и он отправился неуклюжей походкой к выходу из обеденного зала. Эпизод был чудной, однако ж вполне бытовой, не то, чтобы из ряда вон. Дядька с Библией. Забавно и только.

Вернувшись за стол, я одним глотком допил остатки компота и стряхнул в рот сухофрукты со дна стакана. Поставил галочку напротив "Микропроцессорных систем", пропустив "Нейронные сети". Подумал, что надо бы спросить у Семена, нельзя ли устроиться на работу в фирмочку его. Преподавание и научная деятельность это хорошо, но мое ли это в самом деле? Не было у меня такой уверенности.

Роман Фомин, 2018