Теория литературы

«Отчего ты сегодня бледна?»
Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел шатаясь,

Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Всё, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».

Воспроизведение такой сцены передает драматически напряженное состояние лирической героини, страдающей от непонимания и, очевидно, от разрыва с любимым человеком.

Пейзажная или бытовая лирика тоже очень часто ограничивается воспроизведением картин, без специальных комментариев лирического характера, так как подразумевается, что лирическое, т. е. эмоциональное начало заложено в самом изображаемом мире. Напомним стихотворение Есенина «Пахнет рыхлыми драчонами, // На пороге в дежке квас…».

Характеризуя композиционные особенности лирического текста, нельзя не заметить важную роль речевых факторов. Именно они нередко выполняют композиционно организующую, цементирующую функцию, которая в эпических произведениях возложена на сюжет. В данной функции могут выступать любые словесные средства, однако особое место здесь принадлежит ритмике и синтаксису.

Ритм каждой строки (в силлабике, тонике, силлаботонике и даже в дольнике), как правило, повторяется и создает единство всего текста, становясь одним из композиционных приемов. Ритм часто дополняется рифмой и соответствующей рифмовкой (смежной, перекрестной или опоясывающей), что подчеркивает принцип повторяемости, но не отрицает и не уничтожает своеобразия каждой строки.

Подобную функцию весьма активно выполняют синтаксические особенности разного рода, в первую очередь повторы:

«Гляжу на прошлое с тоской, // Гляжу на будущность с боязнью»;

«О чем ты воешь, ветр ночной? // О чем так сетуешь безумно?»;

«Не жаль мне лет, растраченных напрасно, // Не жаль души сиреневую цветь»;

«Мне нравится, что вы больны не мной, // Мне нравится, что я больна не вами»;

«Давайте восклицать, друг другом восхищаться – // Высокопарных слов не надо опасаться. // Давайте говорить друг другу комплименты – // ведь это всё любви счастливые моменты» //

В той же роли может выступать синтаксический параллелизм, т. е. частичное или полное повторение тех или иных синтаксических конструкций. Напомним один весьма показательный пример – фрагмент из стихотворения Пушкина:

Брожу ли

я вдоль улиц шумных,Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь моим мечтам.

Я говорю

: промчатся годы,И сколько здесь ни видно нас,
Мы все сойдем под вечны своды —
И чей-нибудь уж близок час.

Гляжу ль на дуб уединенный,

Я мыслю: патриарх лесов
Переживет мой век забвенный,
Как пережил он век отцов.

Младенца ль милого ласкаю,

Уже я думаю: прости!
Тебе я место уступаю,
Мне время тлеть, тебе цвести…

В этих начальных строфах стихотворения есть два варианта синтаксического параллелизма. Один четко обозначается в первой строфе и проявляется в троекратном повторении конструкции: «Брожу ли», «Вхожу ль», «Сижу ль». Другой просматривается во все четырех строфах и обнаруживается в появлении конструкций: «Я предаюсь», «Я говорю», «Я мыслю», «Уже я думаю», которые расположены не так симметрично, как в первой строфе, подчеркивая неповторимость и своеобразие синтаксической организации каждой строки и в то же время тенденцию к единообразию, что способствует ощущению целостности лирического текста.