Теория лжи

— Какая разница… Сегодня наркотики расползаются по Москве и по всей России страшнее, чем раковая опухоль. И среди богатых, и среди бедных… Зайди в любой бар, у тебя только спросят: тебе расслабиться или ускориться? Те, что победнее, добывают маковую соломку или дезоморфин, крокодил. От него, я это видел своими глазами, совсем еще молодые пацаны и девчонки гниют заживо. Ну а те, у кого водятся деньжата, нюхают кокаин, герычем балуются… Есть так называемый общественный центр по борьбе с наркотиками, мне тоже случается в нем бывать. Так теперь они знаешь чем занимаются?.. Проверяют учебные заведения на предмет употребления студентами наркотиков. И знаешь, в МГИМО кокаинщиков пруд пруди… Еще бы! Папаши богатые. Деньжат отпрыскам отстегнут, а сами за кордон свалят. А эта детвора безмозглая, вместо того чтобы учиться, дурью мается.

— Ты с такой уверенностью об этом говоришь… — удивился Слепой.

— Что делать, факты — упрямая вещь! — вздохнул Шевченко. — У них новый тестер появился. Устанавливаешь в унитазе или писсуаре и получаешь результат. Сами добровольно они, может, и не пойдут проверяться. А тут раз-два — и все об этих мажорах известно!

— Но там же не только мажоры учатся…

— Ну да, но деньги тянуть удобнее из тех, кто их имеет или чьи родители их имеют. Но я тебе скажу, не только ради денег это все делается… Не только…

— А ради чего еще?

— Да у того, кто хотя бы несколько раз наркотики попробовал, воля притупляется. Им легко управлять. И алкоголиками легко управлять, и наркоманами. Ими легко управлять, им легко внушать любые идеи. Они становятся членами стаи… Но и это еще не все…

— Я смотрю, ты досконально изучил проблему… — покачав головой, заметил Слепой.

— Досконально не досконально, а кое-что понял… Дети знаменитых и богатых родителей под наркотой удивительно легко включаются во всякие сомнительные предприятия.

— В смысле?

— Да фотографируют, на видео снимают их в непотребном виде, а потом грозят им самим или родителям, что в Интернет выложат. На каждого такого ребенка, если его всю жизнь за ручку мама не водит, обязательно есть такого плана компромат… Вот тебе и мажоры…

— Ты так об этом говоришь, будто сам все это проходил…

— Может, и проходил… но это теперь неважно.

— Так, а экстази? Эта дрянь как, для бедных или богатых? — уточнил Слепой.

— Это самая универсальная и демократичная синтетика. В девяностые ее было не достать, вот наши умельцы и наловчились здесь ее штамповать. Но, насколько знаю, смертельных случаев не было. А теперь, похоже, совсем другая история… И я сейчас в ней крайний.

— Почему?

— Ну как же, доктор наук, в Америке стажировался, а помочь ничем не могу.

— При чем здесь ты?! Ведь здесь должны работать не врачи, а совсем другие люди. Из силовых органов. Чтобы прекратить выпуск и распространение наркотиков, — уверенно сказал Слепой.

— Органы… — хмыкнул Шевченко. — Ты что, не понял, что органам выгодно, чтобы молодежь стадом была. Ею же тогда управлять можно. И поверь мне, это не только у нас, и на Западе, и в Америке так… Я в Штаты летел за демократией. Думаю, ну все, вырвался, вот она — свобода… А там под такой колпак попал, что вообще не продохнуть! Во она где у меня, эта свобода! — воскликнул Шевченко и, полоснув рукой по горлу, предложил: — Давай еще выпьем!

— Но ты мне все-таки дай номер Пал Палыча. Я человек военный, попробую во всем разобраться…

— Ладно, — кивнул Шевченко. — Только ты со мной еще посиди, а потом домой меня отвези. Мне выспаться нужно. Утром поеду обследую тех, кто теперь в психиатрической клинике лежит. Мы с Палычем кое-что для них придумали. На ноги их поставили, но голову, мозги уже не спасешь.

— Но ты же сам говорил, что наркоманы внушаемы, могут выполнять команды, жить в стае…

— Человеческое общество — не стая. В человеческом обществе существуют межличностные отношения… слышишь, межличностные… И оставить такого человека без надзора, если хочешь, без клетки, — это значит подставить всех, кто с ним будет вступать в контакт. В клинике проведут глубокое исследование, посмотрят, насколько серьезно поврежден мозг и весь организм… А потом будем думать, как им жизнь сохранить. Ведь они и сами на себя могут руки наложить…

— Слушай, возьми меня завтра с собой в психушку, — попросил Слепой.

— И телефон Палыча тебе дай, и в психушку с собой возьми, какой-то ты мутный, Глеб… Но раз обещал, телефон дам. Пиши! — сказал Шевченко и продиктовал номер наизусть.

— А ты не ошибся? — спросил Слепой.

— Ну, если ошибся, завтра в психушке исправлюсь. Я же тебе визитку свою дал? Дал. Значит, завтра позвонишь, и встретимся…

Шевченко совсем развезло, и он забыл даже, что хотел выпить еще текилы.

Слепой расплатился и потащил Шевченко к такси.

Хорошо, что доктор, сев в машину, четко назвал свой адрес. Слепой, попросив таксиста подождать, не только помог доктору открыть дверь квартиры, но и уложил его на диван. Конечно, оставлять его в таком состоянии одного было несколько рискованно, но Слепой должен был во что бы то ни стало вернуться домой раньше Степана.