Теория лжи

Макс споткнулся, упал, ударился головой об угол скамейки и потерял сознание.

Очнулся он в больничной палате, но с решетками на окнах. И двери почему-то железные. Рядом стояла пустая кровать. Голова была забинтована и довольно сильно болела. Но самым неприятным было то, что он ничего не помнил. Первым желанием Макса было кого-нибудь позвать, но он сдержался, поскольку понимал, что этого делать не стоит. И Макс попытался по фрагментам восстановить прошлое. При этом начал он с самого близкого и доступного. Реальным было то, что у него разбита голова и он находится в больнице. Но на окнах решетка. Двери железные. Он в тюрьме? Но в тюрьме был Федор, к которому он… ага, прилетел из Москвы.

И тут двери распахнулись и в палату вошел молодой врач в белом халате.

— Заключенный Федор Лущик, вы пришли в себя? Как вы себя чувствуете? — спросил доктор, присаживаясь с ним рядом.

— Голова болит, — поморщился Макс.

— А встать пробовали?

— Нет, но сейчас попробую, — с готовностью предложил Макс и попытался приподняться, но голова закружилась, в глазах потемнело, и он даже зажмурился.

— Ладно, лежите… — кивнул доктор и спросил: — Вы помните, что с вами произошло?

Макс подумал и покачал головой. Он действительно с трудом вспоминал, что именно с ним стряслось. Помнил пар, баню, голых мужчин… А чуть раньше — два лица в зеркале. Свое и Федора. Этот доктор назвал его Федором. Значит, он — Федор.

— Вы вчера в бане упали на пол и очень сильно ударились головой. Даже швы на рассеченную кожу пришлось накладывать. Ну да ладно. Отлежитесь у нас, будете как новенький.

Доктор осмотрел его, дал какие-то таблетки. Ему принесли кашу и чай с булкой. Он поел и опять провалился в глубокий сон.

— Эй, ты, дрыхнешь, что ль? — вдруг услышал он над ухом хриплый скрипучий голос и почувствовал тошнотворный запах. Это воняло изо рта у наклонившегося над ним сморщенного, как сморчок, щетинистого востроносого мужичка с мутными серыми глазками и изукрашенными наколками тощими длинными пальцами.

Макс сглотнул и почувствовал, что в голове немного прояснилось. В палате было уже почти темно.

— Ну, дрыхнешь не дрыхнешь, а слушай сюда! Не думай, что тебе в больничке отлежаться получится! Я тебя из-под земли достану! — прошипел мужичок.

Двери скрипнули, мужичок поспешно запрыгнул в свою койку и громко застонал. В палату вошел тот же доктор. Он включил свет и посмотрел на кровать, на которой корчился морщинистый мужичок.

— Доктор, умираю, дайте! Дайте мне чего! Ой, живот! — хрипло завопил тот.

Доктор подошел к нему и покачал головой.

— Заключенный Пенкин! — рявкнул он. — Прекратите этот спектакль! Если вам удалось обмануть мою жену, которая меня заменяла днем, то меня вы не проведете! Я знаю, как вы умеете вызывать рвоту, бледнеть и покрываться испариной. На ночь глядя я вас, конечно, не выгоню. Но завтра утром, чтобы были готовы к труду и обороне!

— Доктор, как вы можете так со мной!

— Уймитесь! Здесь человек с сотрясением мозга лежит. Ему спокойствие нужно… — проговорил доктор и, подойдя к Максу, подал ему стакан и таблетки. — Ужин вы проспали, хоть лекарство примите. И если хуже станет, кричите, зовите медсестру. Я тоже здесь неподалеку буду. А завтра из области специалист приедет. Может, придется свозить вас на томографию мозга. А там и в областную клинику перевести. После такой травмы может быть амнезия.

Макс только горестно покачал головой.

— Ладно, отдыхайте, — вздохнул доктор, выключил свет и, уже открыв двери, добавил: — А вы, Пенкин, готовьтесь к выписке в карцер.

— Пошел ты! — крикнул Пенкин и грязно выругался.

Доктор ничего не сказал, лишь закрыл и запер с другой стороны двери.

В коридоре послышались удаляющиеся шаги. Пенкин тут же снова оказался у кровати Макса.

— Лущик! Не придуривайся! Это этих лохов в белых халатах ты можешь развести! Не помнит он! Счас вспомнишь! Ты че человека моего на воле подставил?! — зашипел Пенкин, тряся Макса за грудки.

— Какого человека? — прошептал Макс, осознавая, что ему угрожает реальная опасность.

— Мне с воли от Штыря маляву притаранили, что, мол, когда он отчалился, ты ему дело навязал. Найти там коробку какую-то, в которой лимон зеленых. Ну, адресок дал, наводку. А он всю хату перевернул, даже старичков замочил, коробку нашел, а там не президенты, а ерунда какая-то. Ты что, развести его хотел? А ты знаешь, какие на мокруху расценки?

— Подожди, так что, я посылал Штыря кого-то убивать? — переспросил Макс, не веря в то, что Федор мог такое задумать.

— Нет, Штырь пишет, что мокруха случайно нарисовалась. Но нарисовалась же. Миллиона он не нашел, долго мыкался, а теперь на дно залечь нужно. А за какие бабки?! — вышел из себя Пенкин и тряхнул Макса так, что у того в глазах потемнело.

— Подожди! Я не помню. Мне вспомнить нужно. Но если я правда должен кому-то деньги, то я отдам, — не зная, что еще сказать, воскликнул Макс.

— Тише ты, малахольный! — зашипел Пенкин, закрывая рот. — Тебе еще два месяца чалиться, а Штырю бабки сейчас надо. Так что подумай, кто его спонсировать на воле сможет.