Теория механизмов и души (СИ)

   -- Всем привет, -- бодро поздоровалась я, подпирая плечом дверь и любуясь такой знакомой и уютной картиной.

   -- Какие люди, -- пропыхтел брат, не прерывая своего занятия.

   -- Здравствуй, Финя. -- Отец бросил на меня взгляд через плечо и приветливо улыбнулся. -- Твоё неотложное дело подождёт пару минут?

   -- Подождёт, -- со вздохом признала я. Спрашивать, почему он подумал про дело, я не стала. Я в самом деле не так уж часто прихожу сюда, и уж точно никогда не делаю этого среди рабочего дня. Обычно к родителям я приходила вечером -- или забежать ненадолго, чтобы узнать, как у них дела, или погостить пару дней, устроив себе выходные. Тогда мы или ходили с мамой за покупками, или болтали о всякой ерунде, или всей семьёй играли в карты или какие-нибудь ещё настольные игры. -- Тебе помочь?

   -- Да, будет нелишне. Подержи вот здесь, -- велел он. Ещё несколько минут висела сосредоточенная тишина, потом отец осторожно высвободил руку из нутра машины и обтёр измазанные смазкой пальцы о серую тряпку, лежавшую на колене. -- Ну, рассказывай, что стряслось.

   -- Мне очень стыдно, но -- да, я действительно к тебе за консультацией. Лит, прекрати громыхать! -- проворчала я. -- И вообще я не уверена, что хочу говорить при этом болтуне.

   -- Финь, мне тогда было восемь оборотов, ты будешь до конца жизни припоминать? -- насмешливо хмыкнул брат.

   -- А это не принципиально, сколько тебе было. Важен сам факт стукачества, -- возразила я.

   -- Нет, ну подумаешь, какая трагедия -- заложили её один раз! Не кому-то ведь, родителям!

   -- Лит, погоди, у меня есть ощущение, что дело здесь посерьёзней детских влюблённостей и первых поцелуев, -- прекратил балаган отец, испытующе разглядывая меня. Тилит, покосившись на него, тоже подобрался и посерьёзнел, отложил своё орудие труда и присел на ту самую железку. Кажется, это тоже была паровая машина, то ли пострадавшая при аварии, то ли просто исчерпавшая свой ресурс. -- Что случилось?

   -- Есть ощущение, что я вляпалась в самую большую кучу дерьма на всём Мировом Диске, -- со смешком сообщила я и вкратце пересказала историю с машинатом. Лишние подробности опустила, но по существу пересказала всё -- и диагноз арра Арата, и наши ближайшие планы, и собственные сомнения.

   -- Умеешь же ты озадачить, -- крякнув, качнул головой отец и поправил на переносице крупные очки в толстой оправе, держащиеся на резинке. А брат склонил голову к плечу и, чуть щурясь, поинтересовался:

   -- А с вами можно?

   -- Лит, ещё ты не начинай! -- отмахнулся папа. -- Даже не спрашиваю, зачем ты во всё это полезла. Боюсь, на твоём месте я поступил бы точно так же, так что отговаривать и читать нотации с моей стороны будет лицемерием. А вот что сказать тебе по делу такого, до чего ты сама не додумалась... попробую поболтать со старыми друзьями, вдруг что и всплывёт? Я-то с искрами работаю мало, но кое-кто из приятелей только ими и занимается.

   -- Я их знаю? -- тут же оживилась я. На профессиональные темы мы с отцом разговаривали редко, полагая, что работу надо оставлять на работе, а мы и так видимся не слишком часто. Да и мама подобные разговоры никогда не одобряла. Собственно, именно по этой причине я и не побежала к отцу первым делом, только столкнувшись со странностями в поведении машината: в искрах он действительно был плохим советчиком.

   Свою карьеру папа начинал у ту Трума, когда тот ещё не был настолько богат и известен. Собственно, знакомство с властелином пара я унаследовала именно от отца. В молодости они даже могли считаться приятелями, но потом разошлись. Отец скромный человек, никогда не стремившийся сколотить состояние, он предпочитал умеренную работу за пристойную зарплату круглосуточной каторге. Папа всегда любил мастерить что-то для собственного удовольствия и возиться с детьми, а большие деньги не подразумевали наличия на это свободного времени.

   Потом случилась авария, в которой он сильно пострадал. Вылечился, но сложный перелом предплечья сросся неправильно, а ломать повторно раздробленные кости не рискнули, опасаясь сделать только хуже. Ту Трум выплатил ценному работнику весьма существенную компенсацию и отправил того на пенсию, чему старший ту Фрем только обрадовался. Сбережений у семьи было достаточно, чтобы не бедствовать и без работы, я уже жила отдельно, брат заканчивал учёбу. Но бездельничать механик не любил и открыл собственное дело. Поначалу заказов было немного, потом стало куда больше, чем он хотел брать, а потом сложилось своеобразное равновесие с определённым кругом постоянных клиентов и расписанными на пару малых оборотов вперёд заказами.