Теория Нормы и теория Сверхнации

– Жизнь несправедлива? – насмешливо спросил я.

– Напротив! – возразил он. – Жизнь в высшей степени справедлива! Всех и каждого она расставляет по своим местам, просто не каждому в ней находится достойное место. Естественно, те, кто обделён, недовольны долей, доставшейся им, и требуют какой-то призрачной справедливости. Какой справедливости? Разве мыслимо всех сделать богатыми и счастливыми? Иисус Христос, как гласит легенда, пятью хлебами накормил всех голодных – я до сих пор горю желанием раскрыть секрет, как ему удалось это сделать! Но даже если завтра вдруг случится чудо и что-то подобное произойдёт – что, если послезавтра этих «всех» станет вдесятеро больше – где на них ты найдёшь богатства и счастья?

– Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы? – вновь не без сарказма спросил я.

– В какой-то степени – да, – впервые он чуть заметно вздохнул и выдержал небольшую паузу. – Нас стало слишком много, и многие неизбежно лишними стали, человеческая жизнь по крайности обесценилась. Ты будешь ценить то, чего у тебя много и достаётся тебе это легко? Видишь, например, этот коробок спичек? Спичек этих полно, и стоят они гроши – станешь ты бережно относиться к ним? Зажёг – и выбросил. Вот и с собой мы сейчас всё чаще позволяем поступать также. Таковы, говоря языком экономической науки, законы рынка, законы спроса и предложения – но почему, принимая непреложность их в отношении товаров и услуг, человек не хочет признать справедливость их и в отношении себя? И каковы результаты глупого его упорства такого? Как относятся к нам сегодня сильные мира сего? «Не нравится такая жизнь – не живите, никто ведь не заставляет», – чуть ли не открыто готовы заявить нам представители их. Будь нас меньше – они бы много раз подумали, прежде чем «выдавать» нам такое, ведь тогда мы были бы более ценны, а к ценному не станешь относиться пренебрежительно. «Лучше меньше, да лучше», – не на пустом месте родилась пословица та.

– Что же теперь? – спросил я. – Не создавать семей, не продолжать род свой?

– Да почему, напротив! – возразил он. – Очень даже продолжать – повальное увлечение мальтузианством ни к чему хорошему не приведёт. Но пусть каждый задумается, какоепотомство ему следует после себя оставить: будет ли оно занимать достойные позиции в обществе людей или будет обречено на вечную борьбу за выживание, которая в итоге всё равно может закончиться ничем? Ты, я думаю, заметил, что некоторые народы прямо-таки плодятся, как саранча – правительства их уже меры вынуждены принимать, дабы ограничивать рождаемость, – и в итоге выживать вынуждены подобно этой самой саранче, объявив тотальную войну всему остальному миру, да и друг другу, наверное, тоже. Чудес не бывает – везде, где есть сегодняшняя элита общества человеческого, она уже давно сформировалась и живёт по клановому принципу, большинство так называемых «уважаемых» граждан просто-напросто унаследовалисвоё положение в обществе от родителей, человеку со стороны вряд ли светит когда-нибудь занять такое место. Но жажда заполучить что-то подобное и демагогия обманщиков и тех, кому они сумели запудрить мозги («Каждый может добиться успеха, надо лишь немного постараться!» – заявляют они; добьёшься ли ты чего-то – ещё неизвестно, плодами твоего каторжного труда элементарно могут воспользоваться другие, а вот что сил угробишь немеренно, дабы чей-то чужой карман пополнить – это точно!), подстёгивают их – и человек всю жизнь лезет из шкуры наружу и в итоге зачастую всё равно не получает ничего. И если вероятность такого исхода будет велика – не лучше ли сократить это потомство, дабы количество таких людей во всём мире из поколения в поколение неуклонно уменьшалось? Тогда и неудачников будет меньше, и достойным спокойнее – на их место со временем будет всё меньше желающих.

Он помолчал, а затем продолжил: