Теория праздного класса

Утилитарность предметов, ценимых за их красоту, находится в тесной зависимости от дорогостоимости этих предметов. Эту зависимость выявит простой пример. Серебряная ложка ручной работы продажной стоимостью в какие-нибудь десять-двадцать долларов обычно не более полезна — в первом значении этого слова, — чем ложка из того же материала, изготовленная машинным способом. Она не может быть надежнее в пользовании, чем ложка машинного изготовления даже из такого «неблагородного» металла, как алюминий, стоимость которой может быть не выше каких-нибудь десяти-двадцати центов. В самом деле, первый из двух предметов обихода является обычно менее эффективным при использовании его по очевидному назначению, нежели второй. Конечно, тут же возникает возражение, что, принимая такую точку зрения, мы игнорируем одно из главных, если не главное употребление более дорогой ложки: ложка ручной работы удовлетворяет наше чувство вкуса, наше чувство прекрасного, в то время как та, что сделана механическим способом из неблагородного металла, не имеет никакого иного полезного назначения, кроме грубой функциональности. Несомненно, факты именно таковы, однако по размышлении станет очевидным, что это состоятельное возражение не является решающим. Оказывается, (1) что, в то время как из двух различных материалов, из которых изготовлены одна и другая ложки, каждый обладает красотой и может служить прямому назначению, материал, из которого изготовлена ложка ручной работы, раз в сто ценнее неблагородного металла, не слишком-то превосходя его в присущей ему красоте фактуры или цвета и не будучи в ощутимой степени более надежным по физическим свойствам; (2) если же пристальный осмотр покажет, что ложка ручной работы в действительности является лишь очень хитрой подделкой под изделие ручной работы, но подделкой, сработанной так искусно, что при всяком осмотре, кроме самого тщательного, профессионального, производит такое же впечатление формой и фактурой, тогда полезность предмета, включая сюда удовлетворение, получаемое потребителем при созерцании его как произведения искусства, немедленно снизится процентов на восемьдесят-девяносто, а то и более; (3) если две ложки оказываются при достаточно пристальном осмотре настолько одинаковыми на вид, что подложный предмет выдает только его меньший вес, то такое сходство окраски и формы почти не прибавит ценности ложке фабричного изготовления и не доставит потребителю сколько-нибудь более ощутимого удовлетворения «чувства красоты» при ее созерцании, если только более дешевая ложка не является новинкой и ее можно купить за номинальную стоимость.

Случай с ложками характерен. Как правило, большая удовлетворенность от употребления и созерцания дорогих и, казалось бы, красивых предметов в значительной мере объясняется удовлетворением нашего вкуса к дорогостоимости, которая скрывается под маской красоты. Мы гораздо чаще высоко ценим те или иные вещи за их престижный характер, чем просто за красоту. В наших канонах вкуса требование демонстративной расточительности обычно не присутствует на сознательном уровне, но тем не менее оно присутствует — как господствующая норма, отбором формирующая и поддерживающая наше представление о красоте и позволяющая нам различать, что может быть официально одобрено как красивое и что не может.

Именно там, где сталкиваются и смешиваются понятия красоты и почета, в каждом конкретном случае труднее всего провести разграничение между полезностью и расточительностью. Нередко случается так, что предмет, который служит престижным целям демонстративного расточительства, является в то же время произведением искусства; и затраты труда, которым он обязан своей утилитарностью в своем главном назначении, могут также придавать и зачастую придают предмету красоту формы и цвета. Вопрос еще более усложняется тем, что многие предметы, как, например, изделия из драгоценных камней и металлов, а также некоторых других материалов, используемые в качестве украшений и в убранстве, служат целям демонстративного расточительства благодаря тому, что прежде они находили употребление как произведения искусства. Очень красивым, на наш взгляд, является, например, золото; внутренней красотой обладают — правда, здесь нередко требуется существенная оговорка — очень многие, если не большинство, из высоко ценимых произведений искусства, а также некоторые материалы, используемые в одежде, отдельные элементы садово-парковой архитектуры и в меньшей степени многое другое. Кроме как вследствие присущей им красоты, едва ли бы эти предметы в такой мере явились бы объектами домогательств или стали бы монополизированными предметами гордости их владельцев и пользователей. Однако обычно эти вещи обладают полезностью для их владельца не столько в силу их внутренней красоты, сколько благодаря почету, к которому приводит владение ими и их потребление, или тому, что этим предотвращается порицание в денежной неблагопристойности.