Теория привязанности и воспитание счастливых людей

Дети, у которых сформировалась система тревожных эмоциональных связей, в момент расставания с мамой или в состоянии сильного испуга, когда потребность в эмоциональной поддержке резко возрастает (активизируется система привязанности), бурно и продолжительно выражают свои чувства. Они неистово кричат и протестуют, зовут маму, и никто не усомнится в том, что дети испытывают значительный по силе стресс. Даже в самых обычных, повседневных ситуациях они в страхе, со слезами пытаются вернуть маму, так что ей бывает нелегко зайти в туалет или перейти из комнаты в кухню. Но мы помним, что дети с системой прочных эмоциональных связей в момент расставания с кем-то из родителей ведут себя похожим образом. Наблюдая за теми и другими в сходных ситуациях, нелегко провести границу между типами связи. Огромная разница в их поведении становится очевидна в момент возвращения мамы или папы. Представим себе, что мама приходит и старается успокоить безутешного малыша. Она берет его на руки. Вы помните, что дети с прочной эмоционально связью быстро успокаивались и уже через несколько минут, полные сил и энергии, возобновляли свои прежние занятия. Дети с тревожной эмоциональной связью, напротив, никак не могут вернуть утраченное ими внутреннее равновесие: они буквально вцепляются в маму руками и что есть мочи колотят по ней ногами. С одной стороны, они выражают потребность в ее участии и поддержке, а с другой – отрицают саму эту возможность и отказываются от нее. Это противоречивое поведение типично для детей с тревожным типом привязанности и формируется под влиянием противоположных ожиданий по отношению к ним. Иногда на то, чтобы успокоиться, ребенку может потребоваться 10–15 минут, несмотря на то что мама могла отсутствовать всего несколько секунд. Все это время ребенок с криками и всхлипываниями прижимается к маме, цепляется за нее и вместе с тем пытается выскользнуть и вырваться из ее рук. Когда же мама пытается отвлечь его игрой, ребенок продолжает в том же парадоксальном стиле: он то играет – то прерывает игру, то слезает с маминых колен – то забирается снова. Для взрослого человека все это крайне утомительно, поскольку он все время получает от ребенка противоположные по значению сигналы и никогда не успевает на них отреагировать. Так, если в момент, когда ребенок ищет близости и сочувствия, мама привлекает его к себе, стараясь утешить, а он в ответ отталкивает ее или отдаляется, нередко проявляя агрессивность, – в такой ситуации мама, естественно, чувствует себя крайне неуверенно.

Родители детей с амбивалентным типом привязанности, как правило, сами были связаны со своими родителями аналогичными по характеру эмоциональными узами. Они не раз испытали на себе, что, обратившись к маме в сложной для них ситуации, можно встретить как понимание и сочувствие, так и – иной раз – резкий, холодный отпор, безразличие или неприятие. Самое главное, они никогда не знали заранее, когда и как родители отреагируют. Теперь эта модель поведения начинает действовать по отношению к их собственным детям. Нередко можно наблюдать такую картину: мама берет на руки и утешает испуганного и плачущего ребенка. Она всеми возможными способами дает ему понять, что теперь все будет хорошо, потому что она рядом и больше нечего бояться, и в то же время в качестве «параллельного сообщения» все более сердито повторяет: «Хватит уже! Прекрати нытье! Ну, сколько же можно?» А затем снова переходит к утешению: «Я здесь, с тобой, все будет хорошо». В конце концов ребенок окончательно запутывается и не знает, на какой из двух посылов ему ориентироваться. Проблема заключается в том, что, когда мама успокаивает его, внутреннее равновесие восстанавливается, и он перестает остро нуждаться в эмоциональной поддержке с ее стороны. Но когда мама на том же дыхании, в качестве ответа на просьбу о помощи, вдруг начинает злиться и раздражаться, ребенок снова огорчается, пугается, и потребность в сопереживании вновь возрастает. Говоря психологическим языком, система привязанности ребенка снова приходит в активное состояние.