Теория сознательной гармонии

Угрызения совести, раскаяние – это очень странная вещь. Если бы можно было представить себе раскаяние безо всяких отрицательных эмоций, ему сопутствующих, то оно могло бы научить очень многому.

Но моменты, которые мы называем раскаянием, – это обычно те моменты, когда мы видим себя и результаты своих прошлых действий безо всякого желания их видеть. Я думаю, мы должны желать этого, иметь такое намерение. Следует стараться помнить себя во времени, помнить свои жизни в подробных деталях. Посредством реального и намеренного воспоминания мы увидим результаты своих прошлых действий и отношений, увидим, кому мы должны. В конце концов, никто не способен двигаться, пока не оплачены все его долги. Но прежде чем оплатить, их нужно увидеть и признать. А это возможно только через самовоспоминание*.

24 ноября 1950 года

Не беспокойтесь о прошлых ошибках. Но берите на себя труд оплачивать их понемногу, когда предоставляется такая возможность. Выясняйте старые недоразумения, будьте естественными и легкими с людьми, которых когда-то задели. Оплата десяти маленьких долгов важнее оплаты одного большого. Цените то, что приходит само собой, цените работу на маленькой шкале. Так устанавливается доверие. Когда доверие возрастает, вы сможете говорить людям о больших вещах. Но эти другие вещи передаются только в атмосфере доверия. А доверие растет медленно – из мелочей.

И это не только то, что видим мы сами. Здесь важна и погруженность в тело школы, класса. Тогда то, что видим мы, может перейти к другим, а что видят они, может перейти к нам. В этом секрет школы. Но чтобы школа вобрала человека, ему нужно стереть свои самые резкие углы, установить доверие. Ибо доверие – это среда, в которой работает школа.

7 июня 1951 года

Лично я думаю, что полезно время от времени возвращаться к истинно глубокому изучению смысла молитвы «Отче наш» – особенно по отношению к себе, к собственной жизни. Иногда это сильно поражает. Например, как ужасно повторять снова и снова: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». А затем вдруг обнаружить, что ты вовсе не простил их, а наоборот, все время обвиняешь их во всех своих неприятностях.

Я помню, когда мне было шесть или семь лет, моя мать учила меня молитве «Отче наш», и когда мы дошли до этого места, я вдруг воскликнул: «Но это значит, что если мы не прощаем людей, мы просим, чтобы и нас не прощали!» Может быть, тот маленький мальчик был совершенно прав.

Если бы мы по-настоящему прощали, мы бы по-настоящему двигались – ничто не могло бы нас остановить.

9 июня 1953 года

Все может измениться со временем, безо всяких ограничений, но, вероятно, в определенном порядке, тесно связанном с оплатой кармы.

Когда человек стоит на правильном пути, то, вероятно, навечно ему нужно сохранять только то, что принадлежит его высшему пониманию. Это как-то связано с представлением людей лучше, чем они есть, сбрасыванием со счетов их слабых сторон. Каким-то образом это является помощью для них, а также и для самого себя. Все это довольно таинственно.

Влияние сознательных людей

29 августа 1948 года

«Не мечите бисера перед свиньями» – это только половина эзотерической истины; другая выражена в притче о талантах.

Возможно, существует какое-то не совсем правильное понимание того, что именно является истинно эзотерическим или, как это называют, влияниями С. Влияния С – это, по-видимому, реальная работа высшего человека с его ближайшими учениками – путем передачи знания, собственного примера, испытаний и так далее. Непосредственная работа Успенского с отдельными людьми становилась, если можно так сказать, все более и более эзотерической до самого конца. И к памяти именно об этом относится предупреждение о «метании бисера перед свиньями».

С другой стороны, в тот момент, когда знание покидает этот внутренний круг, оно уже не является эзотерическим. Оно превращается из влияний С во влияния В, то есть перестает быть индивидуально направленным и становится общим. С моей точки зрения, обсуждение лекций Успенского среди сотен людей, над которыми у него не было непосредственного контроля, как внутри, так и вне работы, уже само по себе значило, что они давно перестали быть эзотерическими. Доказательство тому – то, что эти идеи приводили к результатам, противоположным тем, которые первоначально задумывались – к боязни эксперимента вместо самого эксперимента, к отчаянию вместо понимания и так далее. По этой причине они должны были быть перестроены, как он и говорил.

Сейчас у нас есть только следы учения Успенского и принципы, объясненные из понимания нескольких сотен различных людей. Но по естественным законам эти следы проявятся и просочатся в мир в той или иной форме. И с моей точки зрения именно это и должно произойти.