Теория сознательной гармонии

Очевидно это целое, эта работа, существует вне времени*. И ясно, что если однажды человек всерьез становится частью такой работы, то это значит – на все время и на всю вечность; все его возможности и вся ответственность лежат внутри этой работы; и даже если он остается один, не встречаясь ни с кем, он, тем не менее, нерасторжимо связан с каждым, кто является частью этой работы, и разделяет с ним более великую судьбу.

Всю свою жизнь Успенский создавал правильные причины, которые эхом отзывались во всем мире, затрагивая на своем пути множество самых разных и непохожих людей. При жизни он не мог пожать все плоды этих причин, но не исключено, что в некоторых случаях это возможно для нас. Все это, по-видимому, и есть наша истинная работа – развивать идеи, которые он оставил в наброске, планы, которые он только предполагал, направления работы, на которые он намекал, контакты, которые он установил, но не успел развить. Возможно, лучший способ для нас подготовиться к будущему – это принять на себя ответственность за такое незаконченное дело, как за свое собственное. Конечно, наши судьбы и способности иные, но если сохраняется ощущение новых возможностей, то я думаю, каждый человек неизбежно натолкнется на те неоконченные вещи, о которых его совесть ему скажет, что они являются его делом. Это то, что я имею в виду, когда говорю об ощущении работы Успенского как целого.

3 апреля 1949 года

Как только начинаешь чувствовать, что работа и достижение Успенского лежат не в нашем времени, которое, кажется, проходит, а в совершенно другом измерении, то становится ясно, что те, кто однажды по-настоящему были связаны с Успенским, таковыми и останутся – а кроме того, будут связаны и друг с другом.

Много удивительных аналогий с работой, существующей вне времени, можно найти в музыке. Композитор пишет симфонию. Дирижер собирает оркестр из многих инструментов и дает концерт. Музыка исполняется в неком месте, в какой-то день и час. Затем партитура может годами и даже веками лежать забытой в ящике стола. Однажды ее находят. Другой дирижер собирает другой оркестр. Музыка снова исполняется, в другом месте и в другое время, которые не имеют никакого отношения к прежним – и, тем не менее, если это та же самая музыка, она вызывает те же эмоции в исполнителях и слушателях. И количество раз и мест, где она может исполняться, бесконечно, но результат всегда один и тот же – или почти тот же. Каким-то образом симфония существует вне времени и пространства, но может возникнуть в них снова, как только нужным музыкантам с нужным дирижером попадет в руки копия партитуры.

Я чувствую, что «партитура» нашей работы тоже существует где-то за пределами времени. Успенский получил ее в руки, собрал вместе исполнителей – многие из них даже не подозревали, что происходит – и после долгих занятий с ними по теории музыки и в самом деле дал концерт. Этот концерт можно отнести к нашему времени. Но поскольку это исполнение симфонии, то она должна существовать независимо от нашего времени, и всегда может быть в большей или меньшей части воспроизведена теми, у кого есть искусство, знание и особенно память о прошлом представлении. Даже отдельные исполнители способны насвистывать какие-то мелодии. Я хочу сказать, что все, что есть в нашей работе чудесного – то есть наиболее значимое в ней – существует вне времени.

31 мая 1949 года

Иногда я чувствую, что вся наша работа – это устанавливать связи. Если мы сможем установить и укрепить внутреннюю связь с последователями Успенского по всему миру и нейтрализовать все ложные понимания, которые мешают внутренней связи, и если эта сеть связей в свою очередь будет связана с Успенским, тогда через такое целое будет протекать огромная сила, проявляющая себя в равной степени в любой своей части в любом месте.

1 ноября 1949 года

Все, что нам дано, кажется совершенно несоизмеримым с нами самими, с нашими усилиями, надеждами и прочим, но соизмеримым с огромной, бесконечной удачей. И я понимаю теперь, почему Успенский часто говорил об «удаче» – ее нельзя не принимать в расчет. Ибо все данное нам совершенно несоизмеримо с тем, что представляем собой мы сами или чем могли бы когда-нибудь стать. Странно, что понимание этого – что человек никогда не заслужит того, к чему стремится – делает очень близким и достижимым то, что до этого казалось невозможно далеким. Это изменяет точку зрения на все.