Теория стаи

Не правда ли странно то, что Иисус от «народа» (др.-греч. ohlos — толпа, сброд, чернь) отплыл прочь? Не правда ли этот Христа поступок не совсем совмещается с общепринятыми верованиями в то, что Он шел с проповедью ко всем (подряд и без разбора)?

Нередко приходится слышать следующее объяснение поведения Господа: Иисус — да, сел в лодку и отплыл от берега якобы для того, чтобы собравшемуся на берегу народу-охлосу были лучше слышны слова проповеди.

Объяснение, мягко выражаясь, несуразное.

По акустическим соображениям.

Если обратиться к учебникам по акустике, то выясняется, что сила звука в воздухе падает обратно пропорционально четвертой степени расстояния. Иными словами, человек, стоящий в шести метрах от источника звука, по сравнению с человеком, стоящим лишь в трех метрах (в два раза ближе), будет испытывать давление звуковой волны на барабанную перепонку меньшее не в два раза, а примерно в 16 (2 × 2 × 2 × 2). О столь резком падении слышимости при увеличении расстояния прекрасно по опыту знают все ораторы, поэтому те из них, которые хотят, чтобы были услышаны их слова, при помощи целого ряда искусственных приемов стараются, чтобы звуковые волны не рассеялись.

«Те из них» — оговорка не случайная. Дело в том, что говорящие подразделяются на два типа: одни обращаются к слушателю как целостной, многоуровневой личности («сердцу» — в библейском смысле слова) и прежде всего к ее разуму, а другие — минуя разум, обращаются только к ограниченной части человека, так скажем, «человеку гипнабельному», некоторой части его подсознания (или, что то же самое, — к чувствам; к «сердцу» — в простонародном смысле этого слова), — в древности таких ораторов называли демагогами. (Термин «демагоги»[11] есть все-таки романтичное искажение действительности, точнее — охлогоги [можно — гипнотизеры, субвожди].)

Охлогог (обращающийся к чувствам охлоса — гипнабельной толпы, черни, сброда) не заинтересован, чтобы внимающей ему толпе слышны были все произносимые им слова, более того, он заинтересован в ограниченной слышимости, ведь выпадение слов препятствует разоблачению алогичности деструктурирующих сознание лозунгов.

Гипнотизеры могут позволить себе организовывать обстоятельства таким образом, чтобы «проглатывались» слова, потому что позволяющим себе оказаться в толпе индивидам достаточно отдельных ключевых (лозунговых) слов типа: «непременно будете счастливы», «хорошо», «любовь», «я знаю истину», «все будет хорошо, если будете меня слушаться», «за мной!». Толпе вообще ничего не надо слышать — она уже счастлива, лишь только завидев своего кумира — ритмично двигающегося по сцене или ритмично жестикулирующего (функция маятника в руках эстрадного гипнотизера). (Шпеер, будущий министр военной промышленности Третьего рейха, осужденный в Нюрнберге, в воспоминаниях пишет, что в бытность свою архитектором он стал верным нацистом на собрании студентов: Гитлер вышел на сцену и долго не мог произнести ни слова — так шумно выражали свой восторг студенты, но Шпееру слова были не нужны, он еще до первых слов будущего фюрера понял, что он — гитлеровец, убежденный.)

Перед одной и той же аудиторией (сбродом) охлогоги не стесняются десятки раз повторять одно и то же — каждый раз это все равно воспринимается как нечто новое. Этот тип ораторов представлен политическими и религиозными вождями, актерами и т. п. Такого типа ораторов-вождей распознать легко: им нравится, чтобы слушателей у них было как можно больше, ведь чем больше у них аудитория, тем убедительнее у них получается выступление — порой вообще ничего говорить не надо, — и тем более верные у них появляются последователи.