Теория стаи

Образ мыслей живших в то время людей определялся недавним событием — «всемирным потопом», который и освободил землю от нечисти, а первых потомков сыновей Ноя — Сима, Хама и Иафета — от жесткой конкуренции. Потоп был величайшей психической травмой для них, внуков и праправнуков Ноя, не потому, что здоровое начало на нашей планете что-то утратило, а потому, что их матери при потопе потеряли своих некрофиличных отцов, матерей, сестер и братьев и, возможно, любовников, от которых были болезненно зависимы. Погибли в водах потопа также и «духовные» учителя, учившие противоположно истине, и сами себя приведшие к гибели. Необращенные к Богу женщины, стремясь обезопасить себя от страха, решили действовать в духе своей погибшей в водах потопа цивилизации.

Имевшие возможность убедиться в правоте Бога, они тем не менее не поверили — но только на словах!! — обещанию Божию, что ни одного всемирного потопа больше не будет («Поставляю завет Мой с вами, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли… вот знамение завета… <…> …будет радуга в облаке» [Быт. 9:11–16]), и попытались решать вопросы духа по своему, магически — решили построить башню более высокую, чем возможный уровень вод потопа.

То, что вожди послепотопного мира не поверили обетованию Божию только на словах, — оговорка чрезвычайно важная. Полагать вождей глупыми настолько, чтобы не понимать обетования, было бы уж совсем несправедливо. Другое дело, что слова о необходимости строительства башни ради безопасности не для всех были осознаваемой ложью, а только рационализацией. Рационализацией, заслонявшей истинную причину строительства башни — магическую.

В самом деле, объект хотя практически-бытового смысла не имел, зато был громаден. Одна только организация доставки стройматериалов наверх требовала строжайшей дисциплины — строгой иерархии. Невозможно было одним поднимать груз наверх по веревке в то же самое время, когда другие пытались опустить вниз освободившуюся тару. Все это требовало над каждым участком начальника, который распоряжался бы о том, кому отдать право первенства — кто приоритетен. А над маленькими начальниками нужен начальник побольше. И так далее.

Это система. Так скажем — дракон. Внешничество.

Но иерархию всегда подпирает идеология.

Начальник стройки обладал способностью внушать, что строительство башни — дело нужное. И все исполнители ему верили. Успех в деле образного оформления первой послепотопной формы государственной (всеобщей) религии определялся общими травмами тела мировоззрения как самого первого начальника-жреца, так и его подчиненных — ведь от одних прабабушек произошли.

Женщины-исполнительницы, поощряя сыновей к одним поступкам и пресекая другие, вообще говоря, воспроизводят в своих сыновьях отнюдь не мужей, а своих отцов (редко брата, только если он в семье вождь), так что отнюдь не удивительно, что ковчег, которым управлял праведный Ной, перевез на послепотопную землю внуков отнюдь не апостольского масштаба, но людей, радостно взявшихся создавать псевдорелигиозную иерархию.

Строительство планировалось на века (в конце концов, прапрадед строителей Ной строил ковчег 120 лет — так что готовься, братия, на большие во имя государства жертвы).

В связи с распознанием истинной цели строительства возникает принципиальный вопрос: верил ли их вождь, что строительство собственно Вавилонской башни, то есть нагромождение камней — дело необходимое? Или это была искусственно созданная форма деятельности — и не более чем форма, — истинная цель которой — воспитание идеальных подданных для тоталитарных режимов? Ведь за века послушания распоряжениям начальства все население должно было приобрести на строительстве ум не просто солдатский, а солдафонский, или, лучше сказать, сверхсуперультрасолдафонский. Был ли вождь до такой степени невротик (подобно Наполеону и остальным в цепочке), что, умея сколачивать послушную стаю, не был в состоянии распознать невозможность нового потопа?

Исторические вожди, конечно, не мыслители, но трудно поверить, что они были до такой степени тупы, чтобы не понимать, что строительство башни — дело бесполезное в том смысле, что невозможно такое место, где можно было бы укрыться от Бога.