Эта эмоциональная ненависть шведов и американцев к французам понятна: шведы к французам испытывают застарелую зависть, потому что любая шведка почтет за счастье изменить своему мужу или жениху именно с французом, вот шведам про французов и понятно
: мразь они; а американцы не могут простить французам, что они единственная в наше время в Западной Европе нация, которая если и не противостоит вторжению американской поп-культуры, то хотя бы это сопротивление имитирует. (Ничего не поделаешь, чтобы понимать причинно-следственные связи появления тех или иных мнений, приходится доходить до таких тонкостей, как национальная принадлежность автора гипотезы. Еще раз напомним: нация — это стая, сформировавшаяся на основе общности унаследованного от ее вождя-прародителя невроза — или комплекса неврозов. Поэтому теории, выдвигаемые стайными «идеологами» — «учеными», «адвокатами» и т. п. — так или иначе не свободны от влияния того невроза, что присущ именно той стае, к которой принадлежит «идеолог». Вырваться из-под влияния глубинных «национальных» неврозов могут только неугодники, движущиеся в своем развитии к курьерам, — но таковых среди ученых можно пересчитать по пальцам, да и взгляды их, естественно, не популярны в «обществе».)Французы, надо сказать, на появление шведско-североамериканской теории в долгу не остались: они печатно стали утверждать, что мышьяк в срезанные при жизни Наполеона волосы попал в могиле, а потом, когда такое объяснение высмеяли, то поняли
, что мышьяк впитался волосами непосредственно из оконных занавесок в бараке Наполеона. А то, что жившие рядом с Наполеоном ничего из занавесок волосами не впитали, объясняли просто: у гения все особенное, даже волосы, все-таки он национальный герой, и притом французский. Англичане тоже разным прочим шведам не поддались и спустя десятилетия после опубликования результатов спектрального анализа многочисленных сохранившихся прядей волос императора, из которых неопровержимо следует, что Наполеона отравили, продолжают снимать фильмы, в которых Наполеон на Св. Елене умирает от рака. Все правильно: если умер «естественно», то англичане — мудрые охранники, сделавшие все для сохранения жизни доверившегося им пленника. (Наполеон после разгрома под Ватерлоо бежал, чтобы сдаться именно англичанам, что естественно — «внутренник» к «внутренникам».)А как выглядят события на о. Св. Елены с точки зрения теории стаи
?А с точки зрения теории стаи
шведско-североамериканская точка зрения такая же чушь, как и французская с английской.Несмотря на кажущуюся противоположность
приведенных трех гипотез, все они объединены общей отправной точкой — что вокруг Наполеона на затерявшемся в океане острове (до ближайшего вождя тысячи километров) собрались психически суверенные личности, которые действуют исключительно по логическим соображениям, — философы, одним словом. Все, включая и лакеев. Конечно, от эмоций и пороков не свободные, но — свободные волей.Но лакеи, женщины, военные и так далее психически отнюдь не суверенны.
К тому же на острове жил сильнейший гипнотизер XIX столетия, причем, по старой памяти, особенно значимый для общины в полсотни наполеоновцев, ведь все они «добровольно» отправились с ним в изгнание.
И преданные делают все, что повелитель хочет — и убивают тоже.
Очень внятно это высказал Сенека. Он считался премьер-министром императора Нерона, но пока тот первые пять лет своего императорства был погружен в пьянство и актерствование перед толпой (чтение стихов в цирке, игра на лире), Сенека был единовластным правителем империи, империи большей, чем у Наполеона в лучшие его годы. Так вот, Сенека в одном из писем Луцилию написал, что для того, чтобы друг стал тем или иным, достаточно его таким представить
. Иными словами, чтобы приятный властителю «друг» стал ластиться и льстить обладателю сильных гипнотических способностей, это надо представить.Но весь ужас собственного существования для вождя заключается в том, что если он представит
(пусть даже в кошмаре или навязчивой галлюцинации), что «друг» выхватывает кинжал и погружает его в тело гипнотизера — то «друг» именно так и поступит!