Теория вероятного чуда

Они оба сделали еще по десять попыток до нее дозвониться. Она не ответила. Потом посыпались сообщения приблизительно одного содержания. Ирина всерьез начала подозревать, что эти двое по-прежнему пьют в баре по соседству и попросту соревнуются.

— Мерзавцы! — скрипнула она зубами и отключила телефон.

Сейчас, вспомнив, телефон включила, и сразу посыпалось! Тридцать звонков от бывших теперь уже парней. По пятнадцать от каждого. Точно напротив друг друга сидели и названивали ей наперегонки. Четыре звонка подряд от Таньки, но все после полуночи. Видимо, хотела узнать, как у нее дела. От бывших парней еще была куча сообщений, все приблизительно одинакового содержания: «Прости, люблю, не могу без тебя».

— Идиоты! — фыркнула Ирина и пошла замазывать синяк.

Настроение у нее улучшалось с каждой минутой. Бывшие парни продолжили строчить сообщения уже и сейчас. Но теперь-то они точно были врозь, поскольку тексты разнились. Один был готов все простить. Второй требовал встреч и объяснений. И еще он упрекал ее. Значит, проспался и гневается. Значит, не простит. А, плевать. Никаких пауз с ними она брать не станет, как Таньке советовала. Эти отношения уже в прошлом.

Она очень удачно подвела глаза, расчесала волосы. Красиво подвязала короткий шелковый халатик цвета лаванды, чтобы складочки идеально лежали и на груди, чтобы шелк идеально натягивался. Она это умела. Ей это было нужно. Вдруг ее бывшие теперь уже парни возьмутся к ней сегодня в гости заходить? Она должна выглядеть на миллион! Она так и выглядела. И, напевая, Ирина пошла в кухню варить себе кофе. Она всегда его варила. Никаких чудо-машин. Только турка. Тяжелая, медная, из далекой страны привезенная. Медленный огонь, фильтрованная вода, только что перемолотый кофе. Это у нее занимало время, да. Но это было ежедневным утренним ритуалом. Она без него не могла.

Телефон в шелковом кармашке завозился и запел школьным хором старую песенку. Таня звонила!

— Алло! Танюша, приветик. Ты вот вчера…

— Это не Таня, — перебил ее задушенный мужской голос. — Это Андрей. Тани нет.

— В смысле? Если ее нет, зачем вы пользуетесь ее телефоном, Андрей? Это не совсем правильно.

Ирина привычно поймала тот самый момент, когда кофейная пенка вздулась рыхлой шапочкой, намереваясь вот-вот выпрыгнуть из турки. Она выключила плиту. Отставила турку с кофе в сторону.

— Что вы молчите? Андрей?

— Тани нет, и уже никогда не будет, — прошептал он и неожиданно так страшно взвыл, что она вздрогнула. — Ее убили, понимаете?! Ее убили!

Его страшные слова, продавленные сквозь вой, как-то не усваивались. Ирина недоверчиво хмыкнула. Рассеянно подумала, что это полная чушь. И что такого в принципе быть не могло. Сейчас Таня выдернет у него из рук телефон, заругается и…

— Я вчера весь вечер звонил вам с ее телефона, — вдруг произнес он тихо, с упреком. — Почему вы не отвечали?

— Я выключала телефон.

Стоя босиком на кафельном полу кухни, Ирина вдруг почувствовала дикий холод. Даже зубы лязгнули. И шелк халата показался ледяной коркой.

— Ее убили еще вчера. До полуночи. Я все ходил и ходил у нее под окнами. Звонил, она не брала трубку. А свет в окнах горел. И тогда я поднялся, а там… Она на полу, в крови. И все разбросано. И…

Он заплакал: неумело, громко, и это показалось ей особенно ужасным.

— Вы были последней, с кем она говорила, Ирина. О чем вы говорили?! О чем?!

— Как она умерла?

Почему-то на цыпочках она прошла в угол кухни и забралась с ногами в мягкое барное кресло. Она выдвигала его всегда из угла, когда садилась пить кофе у окна. Сейчас этого не хотелось. Слишком резок был солнечный свет за окном. Слишком ослепляющим и веселым каким-то, что ли.

— Эксперты установили, что ей нанесли двадцать два удара ножом. И только один из них был смертельным. Это значит… — Андрей заплакал навзрыд.

— Это значит, что ее пытали?!

Господи, почему она никак не может заплакать? В горле все горит и в груди. А слез нет.

— Ее пытали, Ирина! Страшно пытали! Кто?! За что?! Никто из соседей ничего не видел и не слышал. Я, пока ходил под окнами, не видел ничего и никого тоже.

— А…

Вдруг пришла в голову шальная дикая мысль, что это Андрей так поступил с ее школьной подругой. И решение все-все-все рассказать ему пропало мгновенно.

— Что вы хотели сказать? — неожиданно совершенно спокойно, без слезы, зазвучал его голос.

— Нет. Ничего. Я просто… Я просто в шоке… — прошептала она, сил на громкую речь не было. — Что говорит полиция?

— Ничего! Они понятия не имеют, за что могли пытать девушку, которая работала в пункте выдачи заказов. Считают, что это какой-то маньяк или…

— У нее что-нибудь пропало? Может, это грабители?

Она прикрыла глаза, тут же вспомнив о Таниных находках, которые она собиралась сдать с рук на руки какому-то капитану полиции. У нее вышло это сделать? Она успела? Тогда надо срочно найти этого капитана.

— Обыск в ее квартире установил, что все осталось на своих местах. Какие-то сбережения. Украшения недорогие. Вещи. Все цело. Но все перевернуто. Что-то искали, — с убеждением проговорил Андрей и вдруг поинтересовался: — Вы не знаете, что это могло быть?