Теория вероятности

– Валяй, сдавай. А в карты-то не запретили играть в поездах?

– Мама, где мой пваншет? Поставь мне мувтик! – прогнусавила капризно девочка лет трех.

– Беляши, пирожки с картошкой, капустой и яйцом, – появилась ресторанная разносчица.

Короче, бытовая разговорная движуха, скажет молодой или юный читатель. И никуда не денешься, будешь слушать или подслушивать, не затыкать же уши, хотя мой юный и продвинутый читатель давно бы вставил наушники с крутой музыкой. Вот думает и сейчас мура началась, читать этот бытовой бред…

Нет, самое главное еще только – только начинается. День клонится к ночи, все постели заправлены, и довольные пассажиры отходят ко сну.

Вот тут-то и начинают летать мысли окружающих, их такое множество, просто рой, просто радиоволны, и ты начинаешь «крутить» ручку своего приёмника.

– Вроде неплохие пассажиры, слава Богу, ведут себя прилично, даже ни разу матерного слова не услышала. Надо быстрей вздремнуть, через пару часов станция, кто-то выходит, кажется, двадцать второе место…

– Неужели увижу Москву, вот, наконец, в пятьдесят лет только собралась. Надо в Мавзолей сходить обязательно. А то говорят, закопают скоро. Ой, как там моя Зорька, овцы-то бог с ними… Сможет ли соседка поладить с ней? А то и Зорька и Танюха обе упрямые, ну дай Бог ей здоровья, хоть согласилась на неделю за хозяйством присмотреть…

– Три раза в дураках остался, даже перед женой стыдно… А сосед-то с каким превосходством хитренько посматривал. Ну, что поделаешь, если с юности не играл. И что я так переживаю? Вот жена уже похрапывает. Конечно, ей не тошно, не она же в дурах…

– Так-так. Да что же не спится? Надо баранов считать. Раз баран, два баран, три баран… Интересно, опять работодатель надует с премией. Надо посчитать, сколько же я привезу, и на что надо потратить, а какой смысл – жена, наверное, уже вперед всё потратила. Четыре барана, пять баранов…

Итак, друзья мои, ничего интересного. Заботы, обиды, планы, даже и мечта-то одна, да такая малюсенькая – сходить в Мавзолей. Пора и мне отключаться.

– Волгоград. Стоянка сорок минут, на перроне не курить, – исправно исполняла свои обязанности проводница.

Мишка

Вагон пополнился ещё на одну треть. Шумно, тесно, жарко. Провожающие доводят своих близких до самого места. Убеждаются, что в их купе находятся нормальные и адекватные пассажиры. Один лишь паренёк зашёл без сопровождения, не привлекая внимания, с одним рюкзаком за плечами. Он сразу отыскал свою верхнюю полку, забросил туда свою поклажу, представился Михаилом и попросил разрешения у соседей присесть на краешек нижней полки. Его задумчивые глаза устремились в окно, но там ему никто не махал и не посылал воздушных поцелуев. Только тронулся поезд, как Михаил, которому на вид было лет шестнадцать-восемнадцать, легко взлетел на верхнюю полку и опять не отрывал своих задумчивых глаз от окна.

И сразу потекли его мысли, прозрачные и стройные, наивные, но по-мужски уже зрелые, а главное – чистые.

– Первый раз, первый раз в жизни я обманул человека, и кого – самого родного и любимого – свою собственную мать. Как себя оправдать? Но она, же меня тоже обманывала. И обманывала всю жизнь. Но это её право… не хотелось бы мне начинать свою жизнь с обмана… – текли мучительные мысли Михаила, – и попрощался я так грубо, грубо сказал ей, чтобы не провожала меня, что не маленький. И хватит со мной нянчиться. Мама, мама… Переживает, наверное, тоже. Ничего, приеду в Москву, успокоюсь и позвоню сразу ей.

Да, эти мысли заслуживали детального внимания. Надо остановиться на этой частоте и последовать за ними. Интересно, почему и в чём он обманул свою мать, а она тоже обманывала его всю жизнь? Последуем за его судьбой, которая просто на лице написана у него – будет яркой! И вижу, что окружение его будет не банальным и стандартным. Это не удивительно, яркие личности притягивают друг друга к себе.

Прости меня, читатель, но ведь тебе не интересно будет читать о тех, кто считает баранов…

Да, и хотел сказать тебе, мой дорогой читатель, несколько слов о себе. Так как предчувствую твой вопрос: вот мол, скачал мыслишки других, помарал бумагу, и книга готова. Может быть, может. Но в оправдание скажу, что я не моралист, хотя и был педагогом, да и не идеалист, хотя стремился не только к этому, но и к перфекционизму. Нет, простой, мечтательный фантазёр, к тому же любитель посмеяться, особенно над собой.

Ну, ваше право кем меня считать, больше я не буду писать от первого лица, только от третьего, от лиц моих героев. Да так и удобнее читать…