Теория заговора

Понятие «гипноз» — от греческого слова «гипнос» — сон — было введено в 1843 году английским врачом Джеймсом Брейдом. Брейд, как и многие другие врачи его времени, использовал гипноз для обезболивания при хирургических операциях. До открытия эфира, веселящего газа и хлороформа гипноз был практически единственным средством обезболивания. До того, как Брейд ввел понятие «гипноз», явления транса и внушения назывались по-разному, например, в древней Греции гипноз именовался «храмовым сном», а в эпоху Великой французской революции в парижском высшем обществе использовалось слово «месмеризм» — от имени врача Франца Антона Месмера, который с помощью внушения лечил аристократов от зубной бои и удовлетворял их интерес к оккультизму.

Со сном гипноз ничего общего не имеет. Это доказывают и медицинские опыты: головной мозг находящегося в трансе излучает альфа-волны, свидетельствующие о состоянии спокойного бодрствования, а не дельта-волны, типичные для состояния сна. О том, что транс — это особое физиологическое состояние, свидетельствуют и изменение гормонального баланса, и изменение ритмов сердца и кровяного давления. Больше всего транс схож с тем состоянием спокойного напряжения, которое переживают, например, любители парусного спорта или бега трусцой: это своего рода расслабленная сосредоточенность. Как полагают психологи, погруженный в транс человек ни на секунду не теряет контроль над собой, не перестает воспринимать окружающее.

Раньше считалось, что внушение возможно лишь в состоянии глубокого транса: чем глубже транс, тем действенней убеждение. Сегодня психологи уверены, что это не так. Во всяком случае, психические проблемы пациентов теперь решаются совместным применением гипноза и индивидуального негипнотического контакта.

Скажем, для того, чтобы научить человека преодолевать боль, нужно разобраться в причинах ее появления: на 80 % боль бывает обусловлена сложными психосоматическими явлениями или страхом. Известен, например, случай, когда причиной ревматической боли у пациентки оказался страх, что если она выздоровеет, муж перестанет о ней заботиться. Причем сама женщина не отдавала себе в этом отчета. Или, скажем, чтобы отвадить склонного к полноте от сладкого, гипнотизер создает в сознании пациента ассоциативную связь сладкого с пресыщением. «Жирный кусок торта, отвратительный масляный крем, стоит в горле…» Но у каждого — свой опыт, свои воспоминания, по этому гипнотизер работает сегодня только индивидуально, и только — в тандеме с пациентом.

«Я не хочу сплавлять чистое золото психоанализа с медью гипноза», — заявил как-то Зигмунд Фрейд, и дисквалифицировал гипноз на многие десятилетия из европейской психотерапевтической практики. Фрейд боялся подсознания и старался взять его под контроль. Но в наши дни ученые считают подсознание такой же мощной силой, как и разум, и стараются с ним творчески работать.

Но все это, так сказать, благие дела гипноза, его светлая сторона. А есть у него и сторона темная. Речь идет не о пагубных последствиях экспериментов шарлатанов или авантюристов от науки, подобных Кашпировскому, а о гораздо более серьезной вещи: об использовании гипноза в преступных целях.

Криминальный гипноз

Широко распространено мнение, что ни один даже самый опытный гипнотизер не сможет пациенту ничего внушить, если то, что внушается, противоречит принципам этого человека. Это действительно так, и это подтверждается многими тысячами опытов.

В гипнозе только меняется канал восприятия — информация органов чувств подменяется речью гипнотизера. И не более того. Личность, взгляды, идеология, моральные ценности, нормы поведения — все остается прежним. Все это — не образы, которыми может манипулировать гипнотизер, а сложная система личности, которую командой или установкой поменять чрезвычайно трудно или вообще невозможно.

Исходя из этого, все психологи, успокаивая себя и нас, признают, что в преступных целях гипноз использовать невозможно: для этого, мол, нужно из нормального человека сделать преступника, а это гипнотизеру не под силу. Считают, что в гипнозе человек не будет совершать и тех поступков, которые кажутся ему неприличными в нормальном состоянии.

Но так ли это?

На самом деле для того, чтобы заставить человека совершать преступления или неприличные действия, вовсе не обязательно менять его совесть и нравственные устои. Зачем заставлять человека раздеваться на сцене на глазах толпы? Не каждый в душе склонен к стриптизу. Проще внушить ему, что он один дома, что он, скажем, собирается принять ванну. И дело сделано. Человек разденется на сцене догола.

Преграды, которые ставит перед гипнотизером совесть и нравственность гипнотизируемого, легко обходятся моделированием ситуаций, в которых эти преграды не могут мешать (хотя, заметим, гипнотизер может постепенно подводить к осознанному совершению неприемлемых поступков — моделируя ситуации, которые будут шаг за шагом развращать, менять взгляды и идеологию — но это длительный и тонкий процесс).