«Теория заговора». Историко-философский очерк

Второй этап начинается с освоения конспирологической тематики представителями «серьёзной» литературы. Здесь мы наблюдаем осознанное, рациональное использование конспирологических мотивов. Пародийное воспроизведение ходов конспирологической литературы становится средством реабилитации «теории заговора». Для интеллектуального читателя, как правило, разделяющего либеральные ценности, конспирологические конструкции теряют «зловещие» признаки политической актуальности, отныне они воспринимаются как средство художественной провокации. Но в контексте постмодернистской эстетики «теория заговора» из игрового, подчинённого элемента легко может превратиться в самодостаточное начало, придав миру постмодернистской условности черты реальности. Приведём в этой связи мнение К. Крылова по поводу популярности в современной литературе жанра фэнтези, вполне соотносимого, на наш взгляд, с конспирологическим жанром. Автор развивает мысль о содержательном обеднении нашей реальности: «Мир, в котором процветающие государства в одночасье лишаются средств — из-за каких-то там “колебаний биржевых котировок” — уж больно неуютен, поскольку перестал быть нашим, человеческим миром. Уже не Бог, не демоны, не мы сами творим свою судьбу. Мойры тоже отдыхают. Нами правит закон больших чисел, и только сказка возвращает нас в прошлое, когда миром правили булат и злато, сила и ум, истина и меч» ^{638}. Безличность социальной жизни, «закон больших чисел» обессмысливает и современного литературного героя, и читателя как потребителя образов и сюжетов. «Теория заговора», облекаемая в художественную форму, позволяет реанимировать утраченный смысл, заново выстраивая сложную модель мира, в которой герой обретает и себя, и своё положение в мире. В конечном счёте он обретает и сам мир. Эдипа Маас — героиня знакомого нам романа Т. Пинчона, подавленная осознанием потенциального всесилия физической и социальной энтропии, приходит к пониманию «теории заговора» как единственной возможности вернуть миру смысл, как альтернативы погружения в иррационально-механическое ничто: «Теперь же эта страна напоминала огромную электронно-вычислительную машину, и повсюду, куда ни посмотри, как балансиры, болтали нули и единицы — справа, слева, впереди, сливаясь в бесконечности. За иероглифами улиц был либо трансцендентный смысл, либо просто земля. <…> Один смысл, скрытый за очевидным, или вообще никакого» ^{639}. Сложная структура мира, оформившаяся в результате «конспирологического открытия», связавшего отдельные вещи, поступки, людей воедино, предстаёт настолько цельной и настоящей, что герой в итоге не просто прозревает. Он испытывает своего рода «конспирологический катарсис», шагнув за границу обыденного, привычного мира. Даже его, героя, возможная гибель не даёт читателю повода для пессимизма; настолько высоко содержательное и эстетическое значение полученного знания.

Подводя итоги анализа «теории заговора» в массовой культуре, укажем на тот факт, что она с успехом адаптируется к изменениям, связанным с бурным технологическим прогрессом, нашедшим своё отражение в развитии средств массовой информации и развлечений. Мы имеем в виду отражение конспирологического сознания в таких феноменах культуры, как кино, телевидение, Интернет, компьютерные игры. Если кинематограф можно отнести к индустриальной эпохе, ко времени возникновения самой «теории заговора», то Интернет и сфера компьютерных развлечений — продукт уже нового времени. Можно с уверенностью утверждать, что «теория заговора» в настоящий момент является одним из наиболее динамично развивающихся сегментов пространства «всемирной паутины». Существует множество специализированных сайтов и форумов, которые популяризируют «теорию заговора», выкладывают в открытый доступ наиболее популярные тексты, становятся инициаторами конспирологических интерпретаций событий текущей жизни. Ярким примером тому служат события 11 сентября 2001 года, которые буквально в этот же день стали источником различных конспирологических версий и гипотез. Именно эти свойства «всемирной паутины»: отсутствие политической цензуры, возможность поиска и нахождения единомышленников, готовность к диалогу по самым «острым» или даже «запретным» темам, «обрекают» конспирологию оставаться одним из самых востребованных сегментов мировой паутины.

ГЛАВА 9. «Теория заговора» и проблемы её развития в советский период: от «эмпирики» к «теории»