Теософические архивы (сборник)

В истории Моисея мы в первый раз читаем о Халдее (Бытие, X, 10), когда Нимрод, сын Куша и внук Хама, завоевывает четыре города, соответственно именуемые «Вавилон, Эрех, Аккад и Халне, в земле Сеннаар»; и снова, когда нам сообщают, что Авраам «ушел из Ура Халдейского» (Бытие, XI, 31). Библия, утверждающая, что мир был сотворен в 710 году юлианского летосчисления (4004 г. до Р. Х.), потоп произошел в 2348 и Авраам родился в 1996 г. до Р. Х. (что оставило бы всего лишь период в 289 лет для развития халдейской, или аккадской, цивилизации, которой предшествовала другая, еще более древняя!), в конце концов окончательно запутывается в своей собственной хронологии и таким образом, благодаря своим собственным противоречиям и lapsus calami [опискам], доказывает совершенно обратное тому, что она намеревалась доказать в начале. Она ясно показывает существование другого и особенного элемента в Халдее, некой расы, не хамитской и не семитской, но той, которую сегодня называют аккадской. Поскольку Библия упоминает о том, что город Аккад был завоеван Нимродом, национальность которого определяется из его генеалогии, этот город должен был существовать до него; и поскольку сам кушитский, или хамитский, Нимрод не был халдеем по рождению, очевидно, что они не могли называться таким образом до его появления. Тогда этот народ несомненно предшествовал дикой расе «могущественного охотника перед Богом». И они были высокоразвитой нацией задолго до дней «всеобщего» Ноева потопа (от которого не осталось никаких геологических следов), поскольку хорошо установлено, что Нимрод, которого сегодня отождествляют с Саргоном I, прибыв туда, обнаружил народ, высокая культура которого находилась тогда в точке своего наивысшего развития. Эта нация, которая задолго до того времени отказалась от кочевого пастушеского состояния, которым патриархальные потомки Сима довольствовались впоследствии еще долгие века, и была теми «таинственными» аккадцами, или халдеями, именем которых классические и библейские авторитеты обозначали не только народ, но и особую жреческую касту, посвященную в науки астрологии и магии и всецело преданную им. Оставаясь священным во все века, это специфическое учение было сконцентрировано в Вавилоне и известно в самые удаленные от нас периоды истории как система религиозного культа и Наука, которая принесла славу халдеям.

По мнению некоторых ориенталистов, этот народ принадлежал к индоевропейской, или кавказской, расе, другие же – не меньшие авторитеты в науке – рассматривают его как монголов или туранцев, – глубокий покров тайны опустился на этот народ. Ассириологи говорят нам, что они были изобретателями клинописных надписей, авторами великой и тщательно разработанной литературы, столь таинственным образом сохранившейся на тысячах цилиндров, откопанных ныне Джорджем Смитом, Лэйардом и другими. Но, с другой стороны, мы знаем, что самим аккадцам, принадлежали ли они к туранской или индоевропейской расе, предшествовал другой еще более таинственный народ, «…вероятнее всего более темной расы, чем были они», потомков которого можно найти сегодня то там, то тут в виде изолированных групп около Персидского залива, – полагает профессор Роулинсон («Пять великих монархий»). Об этом народе не осталось сегодня никаких воспоминаний. Исчезло само его название, хотя «мы и должны признать его существование в наших объяснениях этнографических элементов древней Халдеи», – говорит автор «Очерков халдейской культуры».

Для лучшего понимания этой теории, которая уничтожает последние следы веры во «всеобщий» потоп и отрицает саму его возможность, мы вкратце сопоставим несколько мнений таких людей науки, как наши покойные ассириологи, и добавим к ним сведения, которые мы сами нашли у античных авторов. Наши ориенталисты полагают, что туранцы были не первыми жителями долин Тигра и Евфрата. Они и не были сами некой чистой, первобытной расой, так как они являются результатом смешения белой и желтой рас, и народы, принадлежащие к ним, дают нам бесконечное число оттенков и типов, постепенно переходящих от чисто европейского до китайского типа. Невзирая на все это, их общее происхождение видно в сходствах языка, религии и обычаев. Языкам туранских народов недостает той устойчивой и определенной формы некоего типа, которая позволила бы нам назвать их шагом к формированию человеческой речи, – говорит Макс Мюллер («Языки очага войны на Востоке», стр. 88). Что же касается их религий, они «никогда не поднимались выше некой формы грубого натурализма, который превращает все явления природы в два бесчисленных воинства духов добра и зла, и все культы которого неизменно состоят из магии и заклинаний», – заявляет Ф. Ленорман («La Magie chez les Chaldeens», стр. 184 и далее).