Теософические архивы (сборник)

Таким образом, враждебно настроенный Отчет, написанный Бейли в конце прошлого столетия, повлек за собой ужасные последствия в этом веке, но это также и его карма. Направленный на то, чтобы уничтожить «месмерическое» безумие, он нанес смертельный удар доверию публики к научным утверждениям. В наши дни Non-Possumus [недоверие] королевских колледжей и академий котируется на фондовой бирже всеобщего мнения столь же низко по своей цене, как Non-Possumus Ватикана. Дни авторитетов, человеческих или божественных, утекли прочь; и мы уже видим мерцающий на горизонте будущего единственный трибунал, высший и окончательный, перед которым склонится человечество – ТРИБУНАЛ ФАКТА и ИСТИНЫ.

Да, этому трибуналу оказывают почтение даже либеральные церковники и знаменитые проповедники. Роли сегодня перешли из одних рук в другие, и во многих случаях это наследники тех, кто зубами и ногтями отстаивал реальность Дьявола и его прямую взаимосвязь с психическими феноменами, кто долгие века печатно выступал с бранью в адрес науки. Заслуживающий внимания пример такого рода содержится в уже упоминавшемся письме преп. м-ра Хевиса в «Graphic». Ученый проповедник, кажется, разделяет наше негодование по поводу пристрастности современных ученых, замалчивания истины и неблагодарности к своим древним учителям. Его письмо столь интересно, что его лучшие моменты должны быть увековечены в нашем журнале. Вот его некоторые фрагменты. Он спрашивает:

Почему наши ученые не могут сказать: «Мы грубо ошибались в отношении месмеризма; он по своей сути истинен»? Не потому, что они являются людьми науки, но просто потому, что они люди. Без сомнения, это унизительно, когда о том, что вы догматизировали во имя науки, вы же говорите: «Я был неправ». Но не более ли унизительно, когда твоя неправота бывает обнаружена; и не в высшей ли степени унизительно после бесполезного изворачивания в плотных сетях неумолимых фактов внезапно падать духом и называть ненавистную сеть «подходящей оградой», в которую вы отныне уже не возражаете быть пойманным? Именно это, как мне кажется, делают сегодня м-р Шарко, французские гипнотисты и их поклонники-медики в Англии. Даже после смерти Месмера в возрасте восьмидесяти лет, в 1815 году, французские и английские «факультеты», за немногими достойными уважения исключениями, высмеивали и отрицали факты так же, как и теории Месмера, но сегодня, в 1890 году, армия ученых внезапно признала их, хотя и стирая (так хорошо, насколько они это могут) имя Месмера, лишив его всех его феноменов, которые они тихо присвоили под именами «гипнотизма», «внушения», «терапевтического магнетизма», «психопатического массажа», и все остальное. Поистине, «Что в имени»?

Хотя я больше озабочен вещами, нежели именами, но я склоняюсь перед пионерами мысли, которые были изгнаны, попраны и распяты ортодоксами всех веков, и я думаю, что немногие ученые могли сделать столько для людей, как Месмер, дю Поте, Пуисегюр, или Майо и Элиотсон; теперь их нет, и следует «построить им надгробия».

Но м-р Хевис мог бы добавить, что вместо этого гипнотисты – любители от науки – роют своими собственными руками могилы для умов многих мужчин и женщин; они порабощают и парализуют свободную волю в этих «личностях», превращая бессмертных людей в бездушные, невменяемые автоматы, и расчленяют их души с тем же равнодушием, с каким они подвергают вивисекции тела кроликов и собак. Короче говоря, они легко превращаются в «колдунов» и поворачивают науку на безбрежное поле черной магии. Преподобный автор, однако, очень легко прощает преступников; и отмечая, что он признает «различие» (между месмеризмом и гипнотизмом), «не имея пристрастия к какой-либо теории», он добавляет: