Теософические архивы (сборник)

Поскольку детальный анализ этой работы – занимающейся поиском сексуального культа, от его грубых форм в идолопоклонстве, до наиболее утонченного и скрытого символизма в христианстве – более соответствовал бы требованиям газетного, а не журнального толка, то, прежде всего, необходимо объяснить причину, по которой эта рецензия была написана. «Фаллицизм»[125] и другие книги подобного рода, хотя теософы полностью игнорируют их, могли бы быть использованы против теософии. Последние произведения м-ра Г. Дженнингса были написаны, по всей видимости, чтобы встать на пути прогресса теософии, которую он, как и многие другие, не отличает от оккультизма и даже самого буддизма. «Фаллицизм» появился в 1884 году, в то самое время, когда все французские и английские газеты провозгласили прибытие из Индии нескольких теософов, провозвестников буддизма в христианской Европе; первые отличились своей обычной легкомысленной манерой, а последние – энергией, достойной лучшего применения, которую лучше бы было направить, по заявлению некоторых газет, против «сексуального культа у себя дома». Так это или нет, но общественное мнение приписывает это «мистическое» произведение м-ра Дженнингса появлению теософии. Как бы то ни было, и кто бы ни повлиял на автора, его усилия оказались успешными только в одном направлении. Несмотря на то, что сам он весьма скромно объявляет себя «первым, кто выразил великую философскую проблему этого загадочного буддизма», и провозглашает свою работу «бесспорно новой и оригинальной», не переводя дух, заявляя, что «все великие люди и глубокие мыслители прошлого, трудившиеся в течение веков на этом поприще, работали впустую», легко доказать, что он ошибается. Его «энтузиазм» и самовосхваление, вероятно, вполне искренни, а его труды, как он сам выражается, «объемны»; тем не менее, они повели его по совершенно ложному пути, раз он заявляет, что:

«Эти физиологические споры (о происхождении животных)… возникшие у ранних мыслителей, заложили величественный фундамент фаллического культа. Они привели к сильным расколам в религии и к буддизму».

Именно буддизм был первой религиозной системой в истории, которая возникла с определенной целью положить конец всем мужским богам и деградирующей идее личного сексуального божества, как создателя человечества и Отца людей.

Автор уверяет нас, что его книга: «Будучи небольшого формата, содержит все, что известно о доктринах буддистов, гностиков и розенкрейцеров, относительно фаллицизма».

Здесь он ошибается вновь, и очень глубоко, или же, что еще хуже, он пытается ввести в заблуждение читателя, наполняя его отвращением к таким «тайнам». Его работа «нова и оригинальна», поскольку она объясняет с энтузиазмом и почтением ярко выраженный фаллический элемент в Библии; ибо, по его словам, «Иегова без сомнения означает вселенское мужское», а Марию Магдалину, до ее обращения, он называет «женским св. Михаилом», определяя это как мистическую антитезу и парадокс. Не было никого в христианских странах, кто когда-либо имел моральную смелость говорить столь открыто, как он, о фаллическом элементе, которым изобилует христианская (римско-католическая) церковь; и в этом главная заслуга и значение автора. Все достоинства хваленой «разумности и краткости» его «небольшого формата» исчезают, когда становятся очевидными средства, посредством которых он сбивает с толку читателя, опираясь на совершенно ложные впечатления; особенно, когда немногие, если вообще кто-либо из его читателей, последуют за ним, или даже просто разделят с ним «энтузиазм… преобразованный из полного исходного неверия в эти удивительно вдохновляющие и прекрасные фаллические верования». Было бы нечестно высказать лишь часть истины, не оставив никакой возможности для паллиатива, как в случаях Будды и Христа. То, что первый совершил в Индии, Иисус повторил в Палестине. Буддизм был страстным протестом против фаллического культа, который вел каждый народ сперва к восхищению личным Богом, а в конце концов – к черной магии; то же самое явилось целью Посвященного и Пророка из Назарета. Буддизм избежал опасности черной магии, сохраняя в своей религиозной системе личного мужского Бога в чистом виде; но поскольку эта концепция является ведущей в так называемых монотеистических странах, черная магия толкает их в «Мальстрим», в котором всякая нация становится зараженной грехом и колдовством, и тем сильнее, чем меньше верят в нее самые горячие ее приверженцы, не осознающие, вероятно, ее присутствия. Никто из оккультистов не верит в церковного Диавола, традиционного Сатану; каждый, изучающий оккультизм, и каждый теософ верит в черную магию и в темные природные силы, если он принимает белую, или божественную, науку как истинный факт нашего мира. Поэтому с полным доверием можно повторить мысль, высказанную кардиналом Вентурой в отношении Диавола (относя ее, однако, к черной магии):

«Величайшая победа была достигнута Сатаной в тот день, когда ему удалось сделать так, чтобы в него перестали верить».