Теософические архивы (сборник)

После появления этого неожиданного духа колдуны наотрез отказались продолжать демонстрацию этой ночью, зато на следующую ночь от их страхов не осталось и следа. Самое невероятное из того, что они мне впоследствии показали – это старинный обряд жрецов Ваала. Начав скорбное песнопение, они медленно двинулись вокруг костра (кстати говоря, огонь – всегда неотъемлемая часть действия), придерживаясь некоего ритма и в движении, и в голосовых вибрациях. Постепенно темп стал набирать силу, и они ускоряли свои движения до тех пор, пока не закружились вихрем, подобно танцующим дервишам. Причем, вращаясь в бешеном темпе вокруг своей собственной оси и вокруг костра, они еще и ухитрялись крутить над головами секирами, со свистом рассекающими воздух. С нарастанием темпа их голоса становились все выше и пронзительнее, пока не стали совершенно нестерпимыми. Потом, сохраняя синхронность в движениях, каждый из них начал рубить свою обнаженную плоть: руки, грудь, бедра, – до тех пор, пока их тела с ног по головы не покрылись глубокими ранами, на которых обильно сочилась кровь. Старик первым прекратил это сумасбродное действо и в изнеможении опустился на землю, пристально наблюдая за своим напарником, который в одиночку продолжал это безумное неистовство, до тех пор, пока тот совершенно не обессилил и не рухнул бездыханным у наших ног. Старик взял нож, просунул его лезвие в узкое горлышко калебасы и достал на его кончике какую-то дурно пахнущую мазь, которой обильно смазал каждую рану своего товарища, после чего ладонями рук энергично растер все его израненное тело.

Через какое-то время молодой человек поднялся; на его упругой черной коже не осталось ни малейшего следа от ран, нанесенных им самому себе во время вышеописанного безумства. Затем он оказал ту же самую услугу своему старшему товарищу и с точно таким же результатом. Десять минут спустя они оба забылись на циновках в сладкой глубокой дреме.

Это представление, изобилующее заклинаниями, характерными телодвижениями и плясками вокруг костра, и многими другими деталями, окончательно убедило меня в том, что если не все, то по крайней мере большая часть магических искусств Западной Африки была унаследована с тех незапамятных времен, когда Ваал был официальным богом и был повсеместно почитаем в этой части Черного Континента.

Теории о реинкарнации и духах

Перевод – К. Леонов

Множество раз в течение первых десяти лет существования Теософского общества возникал этот трудный для понимания, спорный вопрос о перерождении или перевоплощении. При этом ссылались на prima facie [на первый взгляд] очевидные свидетельства значительных разногласий, обнаруженных между утверждениями, сделанными в «Разоблаченной Изиде», том I, стр. 492–493, и более поздними наставлениями, вышедшими из-под того же пера и сделанные под влиянием того же учителя.[696]

Утверждают, что в «Изиде» отрицается перевоплощение. Допускается лишь случайное возвращение «порочных духов». «За исключением этой редкой и весьма сомнительной возможности, „Изида“ допускает только три случая – аборт, смерть в очень раннем возрасте и идиотизм – при которых происходит перевоплощение на этой земле». («Light» за 1882 г.)

На это обвинение был дан ответ тогда же и там же, как это может увидеть каждый, кто обратится к августовскому номеру «Теософиста» за 1882 год. Тем не менее, ответ либо оказался бессильным удовлетворить некоторых читателей, либо остался незамеченным. Оставляя в стороне странность заявления о том, что реинкарнация – то есть серия периодических перерождений каждой индивидуальной монады от пралайи к пралайе,[697] – отрицается перед лицом того факта, что это учение является частью, составным элементом и одной из фундаментальных особенностей индуизма и буддизма, обвинение фактически сводится к следующему: автор данной статьи, открытый поклонник индийской философии, так же как и последователь буддизма за много лет до того, как была написана «Изида», отрицая перевоплощение, должна сходным образом с необходимостью отрицать и КАРМУ! Ибо последняя – это краеугольный камень эзотерической философии и восточных религий; это величественное и единственное основание, на котором зиждится вся философия перерождений, и если отрицать последние, то все учение о карме превращается в бессмыслицу.