Теперь ему ничего не нужно

Даффи снял пиджак, расстегнул воротник рубашки и ослабил галстук, после чего взялся за чемодан и принялся затаскивать его в мавзолей. Стоя снаружи, Аннабель светила ему фонариком. Луч света дергался – ее руки тряслись, как у бармена, готовящего коктейль.

Наконец чемодан был внутри, и Даффи остановился.

– Бога ради, дайте мне фонарик, – попросил он.

Аннабель с радостью выполнила просьбу.

– Меня сейчас стошнит, – сказала она.

– Не стошнит, – резко возразил Даффи. – Идите в машину, быстро.

Когда Аннабель ушла, он открыл чемодан и перевернул его набок. Водонепроницаемый сверток держался крепко, и его пришлось вытаскивать. Даффи потянул за ткань, та порвалась и фотограф не удержался на ногах. Он упал на какой-то выступ, и его рука коснулась холодной металлической пластины. Даффи ощупал ее и тут же отдернул руку. Это была ручка гроба. По лицу Даффи ручьями стекал пот – хоть выжимай.

Он подошел к двери и полной грудью вдохнул влажный воздух, после чего вернулся к чемодану, грубо вытащил тело и сорвал с него багажную обертку. Кэттли в неуклюжей позе растянулся у его ног. Не глядя на него, Даффи сунул ткань в чемодан и вытащил его из склепа.

Виски основательно накрыл его, походка стала шаткой. Он вернулся, чтобы забрать фонарь, и снова постарался не смотреть на Кэттли. Затем он захлопнул дверь мавзолея и закрыл ее на ключ.

Его рубашка прилипла к груди, ноги слегка дрожали.

– Вы в норме? – донесся из автомобиля голос Аннабель.

Даффи сказал, что у него все хорошо, но только потому, что был пьян. На самом деле он чувствовал себя неважно. Сейчас он хотел одного: напиться так, чтобы, проспавшись, все это забыть. Слишком много происшествий для одной ночи.

Аннабель вышла из машины и встала рядом с ним.

– А как же чемодан? – спросила она.

– В сторожке я видел кран и шланг для полива. Отнесу чемодан и обертку туда, отмою, и потом поедем домой.

Аннабель села на подножку автомобиля и закурила сигарету. Она просидела там все время, не открывая глаз. Ей было страшно оставаться одной; настолько страшно, что, если бы не сигарета во рту, она бы кричала и кричала от ужаса.

Возвращаясь к машине, Даффи окликнул женщину. Он не хотел внезапно появляться из темноты.

– Все в порядке, – произнес он, укладывая чемодан на багажник. – Грязи нет. Кэттли хорошо спрятан, и я думаю, что теперь вам ничего не грозит.

Аннабель села за руль, автомобиль медленно двинулся к воротам. Даффи шел рядом с машиной. Открыв створки ворот, он внимательно осмотрел дорогу: она была темной и пустой. Автомобиль выехал с кладбища, Даффи закрыл ворота и уселся в машину рядом с Аннабель.

Не говоря ни слова, Аннабель гнала машину вперед. Она не сводила взгляда с дороги, а Даффи, тяжело дыша, откинулся на сиденье и чувствовал, что вот-вот уснет.

Когда улицы стали более оживленными, он поднял голову.

– Можете высадить меня здесь, – сказал он. – Пойду домой.

– Я вас подвезу, – произнесла Аннабель.

– Нет.

Она остановила машину.

– Простите меня. Я… – начала она.

– Пойду домой, – твердо повторил Даффи. Он был сыт по горло ночными приключениями. – Возможно, завтра. Но не сегодня.

Он открыл дверцу и, пошатываясь, выбрался на улицу, после чего остановился, держась за дверцу.

– Мне нужно забрать фотографии, – сказал он. – Тогда и увидимся.

Даффи с размаху захлопнул автомобиль. Перед ним пронеслись огромные глаза Аннабель, полные ненависти, и белые зубы, блестящие во тьме. «Кадиллак» умчался прочь.

Даффи оглядел улицу в поисках такси.

– Похоже, эта красавица на дух меня не переносит, – печально сказал он, глядя на подъезжающий желтый таксомотор.

Глава четвертая

Даффи обитал в трех комнатах, расположенных под самой крышей старомодного многоквартирного дома.

Таксист подъехал к бордюру и остановился прямо под светофором. Даффи выбрался из машины, не закрывая дверцу; та закачалась на петлях.

– Еще куда-то поедем? – спросил водитель.

– Нет.

– Неплохо повеселились, да? – Таксист взглянул на Даффи. Тот отвернулся в сторону, чтобы не дышать на водителя, и ответил:

– Рассказать – не поверишь.

– Можете не рассказывать, и так все видно, – произнес таксист. Очередной умник.

Даффи расплатился и захлопнул дверцу – так сильно, что такси закачалось. Водитель нахмурился, но промолчал и уехал прочь – он был нахальным, но не тупым.

Даффи поднялся по ступеням, порылся в кармане в поисках ключа и нащупал замок.

– Черт возьми, этот скотч – просто бомба, – пробормотал он, пытаясь попасть ключом в замочную скважину. Наконец он справился с этой задачей и отомкнул дверь.

Внутри было темно, но Даффи знал, куда идти. Когда он начал подниматься к себе, пробило четыре. В холле висели настенные часы, и их дребезжащий звон всегда вызывал у Даффи раздражение. Фотограф осторожно пробирался вверх по ступеням, стараясь не шуметь. Одной рукой он держался за перила, а другой касался противоположной стены. Нужно было преодолеть четыре пролета, но Даффи был к этому привычен. Добравшись до своей площадки, он остановился. В его квартире горел свет. Это было ясно по яркой полоске под дверью.