Теперь и у меня есть босс

— Так мы с его отцом, Иваном, лет пятнадцать в одной смене отработали. Не думаешь же, что я б тебя к незнакомому человеку отпустил? Увидел Максимкино объявление и подпихнул тебе. Я сейчас Ивану позвоню…

— Дедуль, не надо!

Этого ещё не хватало, чтобы дедушка меня на работу устраивал. К начальнику, который зовёт «Бруней» и рассуждает о том, как здорово жениться на мне через пять лет. Подумал бы, что к тому времени личинка уже вылупится, а с настоящей валькирией он может и не совладать. И она точно не станет жарить оладушки.

Дед почесал подбородок, допил чай и вышел из кухни, оставив меня чахнуть над смартфоном.

За окном уже стемнело, а из домочадцев не спал один Филимон, лениво вылизывающий лапы на соседнем табурете. Филька кот благородных кровей: светлый, почти золотистый, морда приплюснутая и уши чуть висят. Кто знает, почему его прежние хозяева выбросили, у нас кот ни разу не проказничал. Правда, мышей тоже не ловил, зато на руки шел охотно и в самые паршивые моменты жизни охотно дарил свою поддержку.

Я обняла кота, унесла его в спальню и легла на кровать, зная, что поверх одеяла непременно устроится теплый тяжелый Филимон. Утро же началось с сообщения: “Бруня, намеки излишни, жду тебя у офиса в восемь ноль-ноль”.

Глава 2, в которой я вспоминаю всех дедушек и попадаю в настоящий офис

К “Ватсону-знатсону” я добралась еще в семь пятьдесят, припарковала дедову “шестерку” и подошла к двери. Со стороны детективное агентство смотрелось не так уж и солидно: обычный подъезд с переделанными квартирами на первом этаже, в которых разместилась тьма-тьмущая офисов. Ремонт одежды, скупка электроники, парикмахерская, магазин рукоделия, продукты из Белоруссии и скромная вывеска с силуэтом сыщика. Я поднялась по ступенькам, после побродила по коридору, почти все двери в котором оказались закрыты. Дернула на всякий случай ту, что принадлежала “Ватсону”, убедилась, что и она не готова распахиваться, и прислонилась к косяку. Ничего, сама пришла пораньше — сама подожду.

В восемь ноль три я начала нервничать, в восемь двенадцать — вышла на улицу, отошла от дома и села на одну из скамеек в тени большой вербы. Тонкие ветви нависали сверху и дарили иллюзию уединения. Я болтала ногами и представляла, будто бы сижу здесь совершенно невидимая для прохожих, могу наблюдать за ними и фантазировать о том, кто они по профессии.

Вот эта женщина в хорошем костюме, слишком закрытом для такой жары, с красивой прической, но руки отрываются от тяжеленных сумок — она похожа на учителя. За ней идет рабочий с металлургического комбината: как раз пришло время, когда выходит ночная смена, он успел переодеться и принять душ, но осталась специфическая темная "обводка" вокруг глаз. И женщина в яркой футболке — воспитатель детского сада, работает где-то неподалеку, с ней уважительно поздоровались сразу трое молодых мамочек, а их крохи кричали что-то вроде: “Здратути Никалавна”. А вот этот улыбающийся бородач в инвалидной коляске — наверняка трудится частным детективом и ищет себе помощника.

— Бруня, солнце мое! Ты чего прячешься? Тренируешь навык “скрытный сотрудник”? Рановато для двадцати минут работы!

Коляска прожужжала моторчиком и чуть не отдавила мне ноги. Максим Иванович выругался и попробовал отъехать, но вышло так себе. Похоже, коляска хоть и навороченная, но слушалась его плохо.

— Здрассти, у нас пока и трудового договора нет.

— У-у-у, какая ты быстрая!

Проявив чудеса ловкости, он поджег сигарету и закурил, пуская клубы дыма. Вне палаты, отмытый, надухаренный и причесанный, Максим Иванович уже не смотрелся таким взрослым и строгим. Почему-то он напоминал одного хирурга, который заведовал нашей практикой. Тот постоянно улыбался, общался со студентами на равных и рассказывал всякие забавные и интересные истории из обширной практики.

— Бруня, Бруня, отставить! — он зажал сигарету губами и пощелкал пальцами прямо перед моим лицом. — Фу! Нельзя влюбляться в босса! Нихт! быстро начинай думать в сторону будущего мужа или Соммерхольда!

Подавив желание стукнуть его сумкой, я натянула улыбку и ответила:

— Вы на деда Степана моего похожи, просто одно лицо!

Максим Иванович побелел и нахмурился, надо только чуть-чуть додавить.

— Умер он, пять лет назад. Курил по две пачки в день, пока с сосудами проблемы не начались. Вначале деду ампутировали палец на…

— Хватит! — шеф затушил сигарету и выбросил окурок в урну. — Два бруниных деда за один день — перебор.

— Простите, — я опустила взгляд, — просто гляну на вас — будто дед вернулся. Он такой классный был, научил меня корзины плести и собирать радиоприемник из подручных материалов. Дедулечка мой…

— Все, передумал, можешь влюбляться!

— В дедушку? Ой, — меня будто молнией прошло, — в смысле — два деда?

— В смысле твой дед позвонил моему отцу, тот мне, и завертелось. Твое трудоустройство вокруг меня.

Ой-два. Я спрятала лицо в ладонях. Просила же дедушку не вмешиваться, а теперь выходит, что устроилась на работу по блату. Нет, скорее — по принуждению. Стыд. Какой же стыд!