Теперь и у меня есть босс

Машина, как ни странно, завелась с полоборота, и не заглохла, на выезде с парковки. Я притормозила, выглядывая, свободен ли проезд, и тут же дернулась от сильного удара и того, что машину несёт по дороге боком: какой-то темный внедорожник влетел в "шестерку" с пассажирской стороны. Я сильно приложилась об дверь, и кажется, потеряла сознание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 24, в которой все образуется

В соседней комнате кто-то ругался, совершенно не похоже на ту тихую, ленивую перебранку, в которую иногда пускались бабушка с дедом. Я открыла глаза и огляделась. За окном темно, только свет фонарей проникает через шторы. Спальня чужая, с просторной кроватью, шкафом-купе и квадратом большого телевизора на стене. От подушки пахло ментолом и чем-то неуловимым, но определенно мужским. Спальня Максима, от него всегда пахло также.

Я даже помнила, как оказалась здесь. Вначале с трудом выбралась из покореженной машины, потом отмахивались от Максима, пытавшегося отправить меня в больницу: болели только шея и ребра, немного — лоб, на котором теперь красовалась шишка, — в общем, ни одного повода сдаться в руки медиков. Максим долго не соглашался и обещал завтра же оттащить меня в частную клинику и просветить насквозь. Но то завтра, завтра я вспомню, что обижена на "трёх мужчин за три дня", завтра наверняка найдется предлог не ходить в больницу.

Потом были долгие разбирательства с дорожной полицией и мысли, что машины у меня больше нет. Один бок "баклажанчика" буквально всмятку, а джип унесся с места ДТП, оставив несколько осколков фар и отлетевший "кенгурятник". Максим постоянно утешал меня, жалел, обещал подарить другую машину и свозить на Огненную Землю. После же прилетела Жанна, со всего маху огрела шефа сумкой, поскандалила со всеми, схватила меня за руку и увезла домой к Максиму, там напоила горячим сладким чаем и успокоительное настойкой, от которой сразу же захотелось спать.

— … ну и езжай в свой Париж! — говорил шеф со злостью, я такого тона у него раньше не слышала. — Продадим "Джона", и каждый сможет спокойно жить дальше.

— Спятил? — Жанна почти кричала. — Это полтора года! Полтора, Макс! И ты знаешь, что "Джона" я не продам, никогда. Это память о Вите, единственная. Это вся наша жизнь. Я не верю, что ты так просто хочешь отдать "Джона". И не неси чушь про свадьбу: этот ребенок боится тебя и твоей квартиры, не удивлюсь, если вы меньше недели знакомы.

— О, боится? А кто же виноват? Может, Жанночка, которая болтает о проклятиях и старых развратных мужиках, которые только и мечтают завести себе молоденькую глупую девочку, чтобы вдоволь попользоваться и выбросить? И чем ты напоила Славу, она спит уже четыре часа?

— Обычные успокоительные капли, сама их принимаю! И завтра же отменю свою заявку на эти курсы.

— Дура, нет? Пять лет этого добивалась! Не пропадет "Джон" без тебя, здесь останусь я, найму ещё пару толковых менеджеров, все будет хорошо.

— Ты точно как Лёня.

Я кое-как сползла с кровати, дошла до ванной и попыталась умыться. В голове шумело, во рту стало горько от подкатившей тошноты, а руки тряслись. На пороге почти сразу появился Макс с полотенцем в руках и Жанна.

— Плохо? Поедем в больницу? — шеф протянул мне махровый прямоугольник.

— Ты придурок? — Жанна оттеснила его, подошла и с энтузиазмом настоящего доктора заглянула мне в глаза и ощупала шишку. — Ребенок, собирайся!

— Поздно уже, — попыталась я выкрутиться, — не примут.

— Пусть попробуют! Или Лёню поднимем, у его матери сеть частных клиник, вмиг тебя осмотрят.

— Сейчас больницу не выдержу, давайте завтра, пожалуйста?

Максим вытащил Жанну за край блузки и потащил за собой.

— Я за ней буду следить, если станет хуже — сразу же в больницу.

— А домой? К бабушке, дед…

— В деревню? Чтобы туда скорая два часа ехала? — Жанна отвела меня на кухню и навела новую порцию чая. После нескольких глотков стало лучше, я даже перестала нервничать по поводу возможного сотрясения мозга.

— Я позвонил твоим, рассказал максимально щадящую версию, — шеф пристроился рядом и подвинул ко мне коробку пирожных. — И вот.

Он вытащил из сумки генеральную доверенность на тот самый серебристый универсал, выписанную на мое имя.

— Это слишком!

Я отодвинула бумагу и уставилась на безмятежного Максима, для которого здесь и сейчас не происходило ничего необычного. Не знаю, возможно он в самом деле регулярно дарит машины своим помощникам, я же к такому не привыкла. Да "шестерка" вся целиком стоит дешевле комплекта резины для "универсала"! Конечно, я бы не отказалась от помощи с ремонтом, как ни крути, пострадала машина по вине Максима, точнее — его "проклятия", но доверенность — перебор.