Теперь и у меня есть босс! (СИ)

- Кубинский, - я все же вынырнула из своего мечтательного оцепенения, в котором все ещё целовалась с улыбчивым доном посреди цветущей рощи под звуки гитары. - Федор Аркадьевич жил там какое-то время, вот и научил меня. Ещё знаю немецкий, немного - польский и французский. Английский, конечно, лучше всего, но им и занимаюсь дольше. Остальные - больше разговорные, чем для письменных переводов.

Максим присвистнул и вернулся к готовке. Я же подперла голову рукой и следила за ним: ни одного лишнего движения, ни грамма мусора. Все очистки или пустые упаковки сразу оказывались в мусорке, испачканная посуда мылась, а случайные капли соуса или масла исчезали под полосатой пушистой тряпкой. Из духовки уже аппетитно пахло рыбой, а прямо передо мной появилась миска салата, нарезанный хлеб и стакан сока. Кто бы знал, что готовящий мужчина - такое привлекательное, будоражащее зрелище?

- Бруньский, а сколько цифр после запятой в числе пи ты знаешь? - он вытащил рыбу и подвинул ко мне порцию, вторую оставил рядом с собой. - Чувствую, что мне придется купить себе очень большую машину. Компенсировать маленький мозг, ну ты поняла.

Я махнула рукой:

- Две: один и четыре. Я гуманитарий, по математике никогда на отлично не тянула.

- Все равно, могла бы поступить в институт, а не училище.

Рыба оказалась вкусной, хотя и чуть суховатой на мой вкус, но уточнять это я не стала, предпочла только похвалить, зато уточнила кое-что друтое:

- Колледж! Не могла: побоялась ЕГЭ. И бабушка с дедом настаивали, чтобы я побыстрее получила профессию и могла сама себя содержать, если с ними что-то случится.

Максим вздохнул и включил чайник. За окном окончательно стемнело, и косой дождь гулко барабанил каплями по стеклу. Да, в такую погоду не тянет выходить из дома. Хотя шеф и не предлагал остаться у него на ночь. Возможно, он ждёт, когда я сама уйду? Мол, а вот и чай, входную дверь просто захлопни. Или: Бруньский, ты мне друт, но спина дороже, а ортопедический матрас только в спальне, на диване тоже не могу оставить, там слишком красиво стоят подушки.

- Поможешь перестелить белье в спальне?

Он заварил свежий чай и запихнул грязные тарелки в посудомоечную машину, затем уехал в коридор и оттуща уже звал меня. Идти было откровенно лень: после сытного позднего ужина снова хотелось спать, но бросать Максима наедине с пододеяльником - некрасиво.

Нашлись они в спальне, шеф в одиночку переборол подушки с наволочками, стащил простыню и без разговоров всучил мне тот самый пододеяльник. Это почему-то успокоило. Жуткий, ненасытный дон из моего воображения, прокрадывающийся в спальню к юной сеньорите, не стал бы перед этим перестилать белье и искать жертве полотенце, халат, зубную щётку и ночную рубашку. Фланелевую в рюшах. Бабушка была бы в восторге, заметь на мне такую. Кстати, им я так и не позвонила, пока просто не смогла: как только начинала думать о предстоящем разговоре, сразу' вспоминала аварию, темный джип, разнесенную "шестерку'" и становилось жутко. Представляю, что случится с родными, когда они обо всем узнают.

Шеф внезапно дёрнул одеяло и то выпало из моих рук, я почти сразу схватила его обратно и начала пихать на место непослутиный утол, заодно и поболтать с Максом. Напоследок. Если и переживу' благополучно эту ночь, бабушка мне потом все равно голову открутит. Или дед.

- А ты откуда знаешь испанский? - я все же нарушила молчание.

- Однажды подвернулось очень интересное дело: родовое проклятие, призрак быка, заколотая жена... но для расследования нужно было ехать в Испанию. Вот оно так и получилось. С английским у меня так себе, разве что объясниться в поездках, а испанским неожиданно увлекся. Даже читаю свободно. Как знал, что пригодится!

- И танцевать умеешь? - я оперлась о подоконник и сложила руки на груди, пока Максим строил пирамиду из подушек. Кто знает, возможно, он сам решил спать на чистеньком, а меня отправит домой на такси. А стопка с рубашкой, полотенцем и прочим ждёт на тумбочке другую Бруню.

- Имею к тому тягу, вдохновение и любовь, но не талант. Потому предпочитаю философское топтание на месте в окружении разбитных девиц от семи до девяноста. Черт, Бруньский, я ж танцевал последний раз года три назад, на свадьбе некого отпрыска троюродной тети из Ростова. Даже в клуб захотелось. Сходим?

Постой вопрос, с простым ответом, а у меня будто язык прилип. "Сходим" - это же как планы на будущее, в котором меня пытаются отправить в Мацесту, за шефом охотится неизвестный убийца, и вообще, здесь бы ночь пережить! А то помню я, что за книги Макс читает!

- Не сейчас, конечно, а когда на ноги встану. Так сходим?

Он говорил серьезно, будто спрашивал о чем-то очень важном, а не простом походе в клуб. На языке вертелось предложение посетить наш, деревенский, он настолько ретро, что почти интересный. Местные дамы точно будут в ажитации, если заметят там "заезжего модника".

- Я тоже танцую плохо, но вдохновенно, - уточнила на всякий случай.

Максим отмахнулся, сгреб всю стопку вещей и всунул мне: