Теперь я твоя мама

В искусственном свете поблескивал жеребец, навеки застывший в стремлении убежать от шор слепоты. Карла с такой силой ударила по постаменту, что почти полностью разрушила его. Она подняла кирку для последнего, решительного удара. Замок на выдвижном ящичке отвалился, и стала видна часть содержимого. Ящик заело, потому что Карла порядком повредила его первым ударом, но ей все же удалось выдвинуть его. Она отнесла дневники в кухню. На плите горел газ, который согрел ее. Карла принялась перелистывать страницы. Ночь сменилась утром, а она все сидела в той же позе и читала. Она была совестью Сюзанны Доулинг. Призраком, который постоянно дышал ей в затылок. Все становилось на свои места. Она дочитала последний дневник и начала с самого начала.

Я похоронила доченьку в самую короткую ночь в году. Со всех сторон нас окружали старые стены. Я положила ее на вечный покой в зарослях сирени и бузины. Я почти стала матерью, но этой мечте не суждено было сбыться. Она пришла на свет всего лишь спустя шестнадцать недель после зачатия. Родилась в самый длинный день в году, с перепонками между пальцев на ножках и ручках, нежными, словно шелк, венами и вытянутым, как у мартышки, личиком.

Глава восемьдесят четвертая Джой

Новые лица, новые места, объятия, неловкое молчание, внимательные и смущенные взгляды, рукопожатия, смех, слезы, любопытство, кузены, бабушки и дедушки, тети и дяди. Родители. Ее настоящий отец – высокий мужчина с суровым лицом и покрасневшими от слез глазами. Он сидит возле нее на кровати и просит прощения за то, что потерял веру. Он смотрит на мать такими голодными глазами, что Джой начинает недоумевать, как такой маленький ребенок, как она, смог стать причиной их разрыва. Они прощаются. Джой обещает приехать к нему и его жене в Австралию и познакомиться со сводными братьями. Мать отвозит его в аэропорт. Когда она возвращается в больницу, вид у нее спокойный и довольный. Она сделала то, что велела ей Джой, и теперь слово за правосудием.

Приходят ее новые родственники. На Джессике леггинсы и угги в волосы вплетены розовые ленточки. Такое впечатление что ее братья выбрались прямо из преисподней. Джой думает, что они готовы в любой момент начать втыкать в нее булавки, чтобы проверить, настоящая ли она. Возможно, однажды ей удастся отличить их друг от друга.

Бабушка плачет так безутешно, что Джой уже подумывает вызвать дежурную медсестру.

– Сердце твоего дедушки разбивалось так много раз… – сообщает она Джой шепотом.

Должно быть, Джессика ее услышала, потому что она фыркает так громко, что Джой боится смотреть в ее сторону, иначе может не совладать с собой и истерически засмеяться. Бабушка улыбается, словно понимая чувства внучек, и говорит Джой, что она очень похожа на мать, когда та была подростком.

– И ты так же много смеешься, как она, – вздыхает бабушка.

Мириам старается не выглядеть напутанной, когда встречается с новыми родственниками Джой. За одну ночь ее волосы стали полностью седыми. Так, по крайней мере, кажется Джой.

– Я все время вспоминаю знаковые моменты нашей жизни, – говорит Мириам, – потому что память оставляет нам только это – счастливые моменты из прошлого. Но они никогда не были моими. Это очень сложно, Джой, – знать, что они принадлежали кому-то другому.

Она больше не желает, чтобы ее называли Джой. И Исобель тоже. Она где-то посредине между ними. Ей необходимо сильное имя, если она хочет познать свою настоящую личность.

– Твое второе имя Эйн, – говорит Мириам. – Оно означает «сияние»… и «счастье».

Джой думает, что это неплохой вариант.

У нее в голове постоянно крутится одна мелодия.

– Такое бывает, – подтверждает Джессика, приехавшая к ней вечером. – Чтобы избавиться от этого, ты должна пропеть ее до конца.

Джой так и делает. Все в палате начинают хлопать, даже медсестры прибегают, чтобы послушать. Забавно, что она так часто напевала эти строки, но никогда не осознавала, что жила ими.

Мать переделывает спальню для гостей в комнату Джой. Она принесла образцы материалов и краски, чтобы Джой смогла сама выбрать. Они все активно обсуждают, пока не заканчивается время посещения. Джой опускается на подушки, уставшая и растерянная.

Приходит отец, чтобы повидать ее. Он заходит в палату без предупреждения. Когда Судебную книгу изучили специалисты, прокурор решил, что он невиновен.

Отец обнимает и целует Джой. Они тихо плачут, чтобы не побеспокоить других пациентов. Кровь не имеет значения. И факты тоже. Она думает о Джоше Бейкере и вопросах, которые он задавал. О том, как он неверно истолковал ее слова и заставил их сочиться ядом.