Теперь я Вольтури (СИ)

Деметрий делает шаг ко мне и хищно ухмыляется. Не добро и по-дружески, как делал это раньше, а именно хищно. Передо мной стоит зверь. В моей голове бьется только одно: бежать! Но ноги, как назло, словно вросли в пол, я пытаюсь отскочить, но это получается так неуклюже, пячусь от него дальше. Деметрий моментально сокращает расстояние между нами. И… я упираюсь затылком в стену. Это конец.

Перед глазами мелькают какие-то до жути глупые и незначительные кадры из моей прошлой жизни.

Вот я готовлю ужин на кухне в доме Чарли, а Джейкоб стоит рядом и рассказывает мне о мотоциклах, до нас долетают звуки бейсбольного матча из телевизора и возгласы Чарли и Билли. Я делаю вид, что мне безумно интересен треп друга, хотя на самом деле я думаю о том, что мне еще нужно делать кучу уроков на завтра, стирать белье, и вообще, в свободное время, которого у меня нет, я бы лучше прочла десяток страниц классики, чем слушать совершенно непонятную мне болтовню. Нет, серьезно, неужели он не замечает моего постного выражения лица и кивков явно невпопад? Он что, реально не видит, что мне совершенно не интересно?

А вот я собираюсь в школу: готовлю себе завтрак, не забывая оставить пару бутербродов забывчивой Рене, я глажу майку и брюки, делаю незаметный хвостик на голове и выхожу из дома. Мне 11. Всю дорогу соседские мальчишки кричат мне в след о моей неуклюжести, бесформенной одежде, лопоухости и неидеальных зубах. Спасибо, что просветили, но я уже и так заметила, что не тяну на первую красавицу. А все равно обидно…

Теперь я сижу на уроке; монотонная лекция учителя усыпляет не только меня. Откровенно говоря, Майк Ньютон уже давно положил рюкзак под голову и, должно быть, видит очередной сон. Но мне так нельзя. Я же хорошая девочка, правильная, мне нужно думать о том, что скажут Рене, Чарли и Фил, я должна думать о поступлении, я должна, должна… Надоело, я не хочу, мне плевать на все! Алгебра заставляет чуть ли не плакать, она мне неинтересна, но я принуждаю себя списать все формулы и решение с доски, раз уж понимать все равно не очень получается. Осталось всего чуть-чуть, может быть, позже, когда я стану старше, мне будет позволено делать не то, что нужно, а то, что хочу я…

Всего секунда, а перед глазами проносится вся моя никчемная жизнь. Пара-тройка воспоминаний, и я осознаю, что и вспомнить-то перед смертью не о чем. Неужели это и есть моя жизнь? Такая никчемная, такая пресная и сухая. Я ведь хотела, чтоб все было иначе, я хотела по-другому. Неужели я так и не успею ничего, о чем мечтала, что хотела, что могла?

В шоке я отмечаю, как Деметрий наклоняется ко мне ближе. Его выражение лица не оставляет сомнений: еще пара мгновений и мой обескровленный труп останется валяться на каменном полу.

Слева раздается перезвон каблучков, и до моего слуха доносится заливистый женский смех. Деметрий поворачивается к источнику, впрочем, не отодвигаясь от меня. Я поворачиваясь туда же, сама не знаю, зачем.

Рыжие волосы застилают мой разум.

- Ви-Виктория, - из последних сил выдыхаю я.

Женщина, мило улыбаясь, смотрит мне в глаза и смеется.

В ее глазах, ее улыбке, ее позе – торжество.

- Амелия, - спокойно произносит Деметрий, - ты вовремя. Я как раз собирался… - он недоговаривает и поворачивается ко мне.

В его черных глазах я вижу только жажду и ненависть.

Деметрий наклоняется ко мне, и я чувствую его холодный поцелуй на моей щеке.

Я не успеваю ничего понять: сознание уплывает, и я погружаюсь в темноту.

*

- Ну, и для чего ты все это организовал, позволь полюбопытствовать? – усмехается она, - не боишься ее еще сильнее напугать?

- Брось! – отбрыкиваюсь, - кто же знал, что она такая слабенькая. Я только клыки показал…

- Деметрий, - она грациозно опускается на подлокотник моего кресла. Короткая юбка задирается еще выше, а я честно стараюсь не смотреть, - Хм, - она задумчиво улыбается, а потом наклоняется и целует меня в щеку, - только не говори мне, что пытаешь ей помочь. Мне показалось, что тебе доставляла удовольствие твоя игра.

- Амелия! Брысь отсюда! – я небрежно машу рукой в ее сторону, а она заливисто смеется и пересаживается в соседнее кресло.

- Эх, Деметрий, красавчик ты! Не был бы ты моим дальним родственником, я бы тебя соблазнила! – наигранно тяжко вздыхает она.

- Пф-ф, Амелия, ты пыталась…

- Да, но ты оказался крепким орешком, а я – слишком ценю себя, чтобы ждать тебя веками. К тому же это было два столетия назад, не будь столь злопамятным.

- Кстати, как там, хм-м, как его, Джером, кажется? – невинно уточняю я.

Амелия разочарованно вздыхает и грустно выдает:

- Увы и ах! У него неподобающий вкус. Я никогда не полюблю никого, кто одевается столь ужасно. К тому же он не разделяет некоторых моих представлений о семейной жизни.