Теперь я знаю все

И еще упитанный амбал, который закрыл входную дверь после того, как я вошла, и встал за моей спиной. В квартире все было перевернуто, вещи были разбросаны повсюду. Я успела заметить, что стол, наоборот, поражает своей чистотой – отсутствовал компьютер, также, как диски и дискеты, которые всегда в изобилии валялись у меня на столе.

– Что вам нужно? – пролепетала я.

– Что нужно? – заржал нервный, – сейчас я тебе скажу, что мне нужно, лапочка.

Нервный встал с кресла и прохаживался по комнате, очень нехорошо на меня поглядывая.

– Что вы хотите? Я ничего не знаю! – собственные слова казались жалкими и беспомощными. Нервный подошел ко мне и неожиданно сильно ударил по лицу. Я не успела увернуться, из разбитой губы пошла кровь.

– Вот так-то, сучка – протянул он – а мне дадут потом ее вы,:ть? Хотя, я еще посмотрю, на что она будет похожа.

– Тихо все – прошипел пожилой – Андрюша, отойди от нее и сядь, мешаешь. Рассказывай, голубушка, куда ты чужую вещичку спрятала…

– Какую вещичку?

– А вот запираться не стоит – нехорошо это. Молодая, красивая, жить хочешь?

Внезапно запиликал сотовый телефон у пожилого.

– Да, она здесь. Да, одна. Хорошо, через час привезем.

Он положил трубку и повернулся ко мне.

– Ты сейчас поедешь с нами. Если попробуешь заорать или будешь вырываться – убью на месте. Поняла меня? Там с тобой поговорят хорошие люди. Если будешь дурака валять – убьют. А если все расскажешь – отпустят по-хорошему. Ясно?

Я только кивнула. Куда уж яснее! Только вот одна неувязочка – я действительно не знаю, что им может быть от меня нужно – ни в какие сомнительные

дела я не ввязывалась. А вот как объяснить это «хорошим людям»? Шансы, что меня отпустят с извинениями, ничтожно малы. Убежать тоже, пожалуй, не удастся. Я нутром чуяла, что они очень опасны, настоящие убийцы, притом самый страшный – не психованный Андрюша, а этот пожилой, спокойный.

Мысли метались с бешеной скоростью. Так – окно, нет – седьмой этаж – без шансов… Тем временем пожилой с таким же пустым выражением лица защелкнул у меня на запястьях наручники и все пошли к выходу. Сначала вышел Андрюша, осмотрелся – никого, и, игнорируя лифт, направился на лестницу. Затем – пожилой, потом амбал вытолкнул меня и сам замкнул процессию, начав спускаться.

Он-то и получил первую пулю.

Глава 4

Выстрела я не слышала, просто он вдруг отпустил меня и стал сползать по стенке. Я еще видела, как пожилой выхватил пистолет, но выстрелить тоже не успел. Бритый Андрюша повернулся с лестницы на шум и получил заряд в лицо.

Все заняло несколько секунд, но мне они показались вечностью. Все проходило, как в замедленной съемке – сползающий по стенке амбал, оставляющий за собой кровавый смазанный след, хрипящий в предсмертной судорге пожилой и пытающийся уцепиться за перила Андрюша с дыркой во лбу. Мимо которых я – пробежала или проползла в паническом страхе – даже не помню – мне хотелось быть как можно меньше и незаметней, и как можно дальше оттуда. Я даже не видела, кто стрелял – какая-то тень метнулась из-за угла. Какими-то звериными прыжками на полусогнутых я катилась по лестнице, ноги сами несли меня. Наконец, я вылетела из подъезда. Пролетев чуть-чуть по инерции, я медленно пошла, как сомнабула. Адреналин закончился, я абсолютно не соображала, что мне делать дальше и шла куда-то. Из разбитой губы сочилась кровь…

Между тем был теплый апрельский вечер. Не очень поздний – было очень светло. Старушки сидели на скамейках, гуляли мамаши с колясками а в подъезде лежали три трупа, которые пять минут назад были живыми бандитами.

Мои философские мысли прервал выросший как из под земли силуэт.

Вадим, одетый как-то нетипично – в спортивные брюки, кроссовки и легкую куртку, схватил меня за локти и молча потащил к припаркованной у тротуара машине. Неброская зеленая девятка, тут вроде и раньше такая стояла, или похожая. За рулем сидел здоровый детина характерной внешности.

Я попыталась вырваться – но куда там.

В наручниках это не очень-то удобно. Наручники! В ступоре я совсем про них забыла. Поэтому Вадим без труда запихнул меня на заднее сидение машины и сам уселся рядом.

Совсем как год назад. Но мне было не до ностальгических воспоминаний, потому что, несмотря на отупение, я совершенно ясно поняла, кто был там, в подъезде. В ужасе я смотрела на Вадима. Но он совершенно невозмутимо взял меня за подбородок, осмотрел, промокнул платком разбитый рот. Потом потянулся к моей одежде. Я дернулась.

– Только рот разбили. Повреждений больше нет.

– Хорошо.

– Сними наручники.

– Потерпи, у меня с собой ключей нет. Сейчас приедем – сниму. Да, кстати… – Вадим достал у меня из сумочки сотовый телефон, куда-то позвонил с него, произвел какие-то манипуляции с кнопками и затем выключил его, разобрал и вынул батарейку. Потом достал из кармана новенький Nokia.

– Что ты делаешь?

– Я на всякий случай сделал переадресацию звонков на другой номер. Теперь все твои звонки будут приходить на этот телефон.

А зачем?

– Чтобы твое местонахождение нельзя было засечь по твоему номеру.

– А что – такое возможно?