Теперь или никогда

Джэйфф видел, как крутится возле дома Джона, старательно изображая из себя занятую хозяйку. Даже фартук повязала. Из маленькой имперской графини такая же шурианская горянка, как из кошки – волкодав. Так, название одно.

Начало смеркаться, и наемники подобрались ближе к домику. Рилиндар последовал за ними. По-змеиному залег в кустах совсем рядом и прислушался.

– Что-то детишек не видать, – справедливо усомнился обладатель шейного платка. – Может, не она?

– Описание совпадает, – буркнул диллайн-главный и толкнул в бок до сих пор помалкивающего третьего – темноволосого смеска с короткой косицей. – Птица, ты ничего не перепутал?

– Нашел путаника, – отрывисто каркнул Птица. – Че-т мне это тоже не нравится. Где дети? Ладно мелкий, но старшему-то десятый год. Должон бегать.

– Може, померли за зиму?

– Ага. А мамка и в ус не дует, двух мальчишек похоронив? Скажешь тоже!

– Да кто этих шурий знает.

Знал, похоже, только диллайн. Он молчал, словно в рот воды набрал, знай себе зыркая по сторонам горчичного цвета глазищами. Выискивал невидимого соглядатая, которого чувствовал, а если не чувствовал, то определенно догадывался. Потому что стоило только по-настоящему стемнеть, а в окошке Джониного домика – погаснуть свету, как он вдруг скомандовал:

– Вперед!

Хотел захватить Джэйффа врасплох. Не вышло. Тот мгновенно подхватился и бросился наперерез Птице. Полукровка выглядел самым сильным, а потому его следовало остановить первым.

Быстрый бег по склону, да еще в шантийском лесу, не самый лучший способ достигнуть намеченной цели. Тут и дикие козы порой ноги ломают. Рилиндар быстро нагнал наемника, рысьим скоком прыгнул ему на спину и одним движением сломал шею. Хрусть! Птица даже курлыкнуть не успел. Мужика с платком пришлось ловить дольше. Тот петлял между деревьями, что твой заяц. Хорошо бежал – быстро, ловко перепрыгивая через корни деревьев, не давая Элиру как следует прицелиться для удачного броска кинжалом. А так хотелось. Нож между лопатками – это же любимый приемчик всех рилиндаров. Это как птицу на лету сбить. Красиво, слов нет. Вот человек бежит, и вдруг удар, острейшая боль, человек взлетает и падает, успевая умереть до того, как голова коснется земли. Бывало, на спор заставляли пленников бежать, а сами…

Но завалить чужака красиво, по-рилиндарски, не получилось. А пришлось самым пошлым образом сигануть ногами вперед, подставляя бегуну подножку. Вниз катились кубарем – мертвый грустный засланец и живой веселый рилиндар. Почему грустный? А кому понравится умирать, размозжив об камень затылок, размазывая по склону свои мозги?

– Вроде бы не зима, чтобы на саночках кататься? – спросил диллайн, спрятавшись за деревом и имея в виду тот экзотический способ, которым Джэйфф съехал вниз, – верхом на мертвеце.

– Не нужно быть таким циничным, – посоветовал рилиндар, откатываясь в сторонку.

– Давай поговорим?

– Отчего бы и не поговорить с интересным человеком, – отозвался Джэйфф и подумал: «О! Сразу к делу? Занятно».

– Я забираю одного из детей и говорю нанимателю, что женщина и второй ребенок мертвы.

– А иначе?

– Иначе худо будет всей Шанте. И ролфийский гарнизон не поможет.

– Какая же мать пожертвует сыном? Ты смеешься, диллайн?

– Пусть хорошенько подумает, – хладнокровно ответствовал наемник. – Один лучше, чем ни одного.

– Другие варианты есть?

– Ну, ты можешь попытаться меня убить, но до женщины доберутся все равно. Улавливаешь логику?

Вот в этом все диллайн – логика, факты, доказательства, аксиомы и теоремы. Тьфу, совячье племя! Что за люди – никакого полета фантазии.

– Пожалуй, я попробую… – улыбнулся собственным мыслям Джэйфф. – Как ты хочешь, чтобы я тебя убил?

У Элира аж на душе потеплело от нахлынувших воспоминаний. Сколько раз он задавал этот вопрос врагам. И всегда держал слово.

– Нежно, – ласково проворковал диллайн.

– Да, я помню – совы нежные.

Сколько же ему лет? Неужели не забылась старая песенка-побасенка? Вот это удача! Бывший рилиндар и не рассчитывал встретить человека, заставшего Приход Диллайн. Тогда ж совсем другое дело – только ихинца и крюк. Джэйфф аккуратно прислонил винтовку к ясеневому стволу. Жди меня, и я вернусь, родная.

– А-с-ш-ш-ш-ш…

Кончик языка дрожит от напряжения между мелкими острыми зубами, рот оскален, а в глазах шуриа зверино-синяя муть, словно вопрошающая: «Тебе совсем-совсем не страшно, сын Желтой Дилах?» А напротив такая же злобная рожа – сизые волосы дыбом, пасть раззявлена, и горчичная горькая ненависть в пылающих очах. Мы стоим друг дружки – два реликта давно минувшей войны, бесконечной войны за Джезим. Воистину, эта земля так сладка, что никогда не иссякнут желающие припасть к ней всем телом и впиться зубами, взять силой, как женщину в покоренном городе. Поэтому Джэйфф Элир навсегда выбрал сухую черствую корку Шанты, чтобы не делиться ни с кем.

– Ползи сюда, скользкий, – диллайн поманил шуриа пальцем.

– Лучше ты лети, птичка.