Теперь командовать буду я

– Делись подробностями, – положила локти на стол, а голову на сцепленные ладошки, всем своим видом показывая безраздельное внимание, – замужней женщине интересны все детали, – она снова хихикнула и с мечтательным видом начала рассказывать, увлекаясь все больше и больше. Я старалась сохранить выражение лица, но с каждым новым описанием получалось все сложнее и сложнее, потому что я понимала, что она говорит чистую правду. О моем муже.

Продержавшись с час, я поднялась, бросив «запомни мысль, я быстро» и кинулась в ванную комнату, которая по совместительству была и туалетом. Постояла, глядя на свое перекошенное лицо. Включила воду и на раковине увидела ту самую заколку. Беззвучно злобно засмеялась, умылась, спустила воду в унитазе и вышла.

– Ты чего такая странная? – удивилась Марина.

– Что-то коньяк не зашел, – скривилась я. – Поеду лучше домой, потом расскажешь остальное, – и развернулась, а она пошла следом, на ходу печатая сообщение. Я стиснула зубы, обуваясь и глядя, как она светится от счастья, быстро набирая очередное смс, разогнулась и передумала уезжать. Через пару часов отправила мужу сообщение, что останусь у Марины и легла на диване, не накрываясь. Было противно прикасаться к ее постельным принадлежностям.

Утром «подруги» в квартире не было. Я написала ей смс, что уезжаю и захлопну дверь, но возьму запасные ключи на случай, если свои она не взяла, и поехала сразу в сквер.

На этот раз выбрала скамейку под раскидистым деревом, стоящую в глубине парка, куда редко заходили гуляющие. Смотрела в задумчивости, как падают листья и слегка вздрогнула, услышав откуда-то сверху:

– Почему ты так решила? – и улыбнулась.

– Люди решат, что я разговариваю сама с собой.

– Какие люди? Тут нет ни души.

– Вот именно, – усмехнулась я, а Сеня спрыгнул с дерева и сел на лавку рядом.

– Слушай, прости за это, – поморщился он, – надо было, чтобы выглядело более-менее натурально.

– Я поняла, как только вы уехали.

– Ты выглядела более зареванной, чем когда мы уходили, – грустно сказал он.

– Так вы наблюдали? – усмехнулась я.

– Само собой, я же обещал, что ты вернешься домой живой.

– Очень в туалет хотелось. Я проревела часа два от жалости к себе, – ответила я на его вопрос, а он крякнул и посмотрел на мои руки. Запястья оголились и явили миру мои синяки от веревок. Он провел по ним пальцем и пробормотал:

– Слишком туго завязал.

– Убери руку, пожалуйста, – попросила тихо, потому что от его прикосновения меня начало колотить мелкой дрожью, но отнюдь не от страха. Он убрал, а я задышала ровнее. – Я так решила, потому что узнала, что ровно через семь дней после похищения он убедился, что я ему изменила.

– А ты ему изменила? – его глаза мгновенно стали холодными и смотрели колюче.

– Нет, но он так подумал.

– Поясни, если хочешь, чтобы я понял, – я рассказала про университетского приятеля, с которым напилась, не утаивая ничего, кроме наших с ним разговоров.

«История повторяется» – хмыкнул внутренний голос.

– Это он вас нанял? – спросила тихо.

– Нет. Но я тоже удивился, что он так быстро вырубился от удара дверью. Подумал, что он просто хилый, да и не важно это было.

– Ты можешь мне сказать, кто?

Он откинулся на лавку и долго размышлял.

– Нет.

– А для чего?

– Просто продержать взаперти и без связи какое-то время.

– Неопределенное?

– Никакой конкретики.

– Ты бы взялся за это, если бы знал, что нужно будет сделать в конце?

– Да, – я поджала губы и отвернулась, стало почему-то очень обидно, – чтобы сделать то же самое, что сделал.

– Ты следил за мной, тогда в парке?

– Да.

– Как давно?

– Это был первый день.

– Спасибо, что пришел сегодня, – грустно улыбнулась, посмотрев напоследок в его глаза, поднялась и побрела к дому, испытывая жгучее желание повернуться, но запретила себе это делать.

«Не раскисать!» – приказала мысленно, – «у тебя много дел».

Я резко остановилась посреди аллеи и закрыла глаза. Медленно вдохнула свежий осенний воздух и почувствовала настоятельную потребность купить себе очередную безделушку для поднятия морального духа, но подкатывало раздражение, и я сменила первоначальное направление и в сторону тира, который стоял в парке.

Тир был мой. Такая маленькая блажь, которую я позволила себе просто из озорства. Он был совершенно обыкновенным, с теми же ружьями, стреляющими пластиковыми шариками, что и везде, со сбитыми прицелами и огромной стеной мягких игрушек разных размеров. Иногда я приходила сюда после закрытия, когда сотрудники расходились по домам, и стреляла по мишеням из своего пистолета. Но не сегодня. Сегодня я просто хотела мягкую игрушку.

Я по-хозяйски отрыла дверь ногой. Сотрудники встрепенулись и подобрались: они знали меня в лицо. Огляделась. Пара человек стояла у стойки и неловко прицеливалась.

– Пять пристрелочных, пять боевых, – сказала мальчику у стойки, и он протянул мне ружье, привязанное веревкой, и баночку с десятью шариками, с таким безграничным удивлением во взгляде, что я едва не рассмеялась.