Теперь ты меня видишь

— Извини, я не хотела, — сказала она таким непринужденным тоном, как будто всего лишь поцарапала взятый на время диск.

— Чего не хотела? Убивать этих женщин?

— Господи! Нет, конечно. Об этом я не жалею. — Она возмущенно дернула плечом от абсурдности моего предположения. — Извини, что пыталась заставить тебя убить эту Гроувс. Могла бы и догадаться.

Я ничего не сказала.

— Когда ты отослала предупреждение Кертис и мамаше Гроувс, я поняла, что ты подыгрывать не станешь, — продолжала она. — Кстати, детективам я сказала, что сама их отправила. Дескать, пыталась остановиться. Кажется, поверили.

— Поверили.

Я-то соблюла все меры предосторожности. Впрочем, что толку? Карен я не спасла, а на Жаки никто и не покушался.

— И еще… Прости за то, что я сказала. Тогда, в лодке. У меня просто ум за разум зашел. Я никогда тебя ни в чем не винила, я просто хотела…

— Избавиться от меня, — закончила я за Кэти.

— Да. Ты восемь месяцев меня искала. Я знала, что ты так просто не отстанешь. Прости, Тик. Мне просто нужно было побыть одной.

Я кивнула. Я действительно понимала. Моей сестре нужно было побыть одной, чтобы продумать план уничтожения пяти семей.

— Это ты подожгла тогда лодку? — спросила я и по ее взгляду поняла, что не ошиблась. Значит, на моей совести еще несколько смертей.

— Но зачем ты им сказала, что та утопленница — это я? — спросила Кэти.

— Чтобы ты стала свободной. Я знала, чего ты хочешь. Через пару дней одна моя подруга умерла, и мне представилась такая же возможность. Мне казалось, что никто не станет скучать по сестрам Луэлин.

— Ее звали Лэйси?

Я кивнула.

За всю жизнь я только одному человеку, помимо Кэти, разрешала называть себя Тик. И человеком этим была печальная, милая, одурманенная наркотиками девушка, с которой мы вместе бродяжничали десять лет назад. История, которую я рассказала Джосбери в гостиничном номере, была почти на сто процентов правдивой. Просто я рассказала ее с точки зрения той девушки и присочинила счастливый конец. Официально опознав тело сестры, я вернулась в хранилище и поняла, что Лэйси при смерти. Я действительно вытащила ее наверх и угнала чью-то машину. Я действительно хотела отвезти ее в больницу и устроить в частную клинику, но не успела.

И тогда я решила попробовать что-то изменить. У Лэйси практически не было проблем с законом, у меня же — по горло. Заменив ее документы своими, я столкнула машину с мертвой подругой в море. Так я стала Лэйси Флинт. Ровно в три часа ночи в графстве Суссекс, Великобритания.

И у меня получилось ею стать. Оплакав и подругу, и сестру, я начала строить новую жизнь. Я отдалилась от уличных компаний, где кто-то мог знать или Лэйси, или меня, и постепенно освоилась в чужой личности. Родных у нас не было, что уменьшало риск, а денег у меня было полно, что никогда не помешает.

Когда я поняла, что готова, то подала заявку в полицию Лондона. Наркотиков я никогда не принимала и запросто прошла все тесты и проверки. Меня взяли одновременно на юридический факультет и в программу подготовки детективов. Хорошая была жизнь. Только недолгая…

— Нам придется сознаться, — сказала я.

Кэти закатила глаза. Она часто так делала.

— Весь мир считает Викторию Луэлин садисткой и кровожадной убийцей, — сказала она. — Уж я постаралась. Ты действительно хочешь снова ею стать?

Даже глядя ей в глаза, я не понимала, чего она хочет: спасти меня — или уничтожить. Все эти события можно было оправдать какой-то извращенной логикой. Махнув на Кэти рукой много лет назад, я невольно запустила механизм. Я превратила свою сестру в убийцу. Теперь она отплатила мне той же монетой.

— Кстати, — продолжала она, — а я убила того здоровяка из полиции?

Я дождалась, пока улыбка сойдет с ее губ.

— Нет. Только легкое прострелила. Врачи все зашили. Жить будет.

Так, по крайней мере, говорили наши общие друзья. С той ночи я Марка не видела. И, будь моя воля, не видела бы никогда. Хватит с меня того, что я о нем вспоминала каждую секунду.

Кэти только пожала плечами. Думаю, она была рада, что он выжил, поскольку осознала, как я им дорожу. Иначе его жизнь ничего бы не стоила. В этот момент я, похоже, окончательно смирилась с тем фактом, что моя сестра — психически больная.

— Кэти…

— Тише. Не называй меня так. Я теперь Вики. Мне, между прочим, твое имя всегда больше нравилось.

— Кэти… Ты понимаешь, что проведешь остаток жизни в тюрьме?

Она удивленно на меня посмотрела.

— Что ты мелешь, Тик? Выйду лет через десять.

Она по-прежнему жила в мире иллюзий.

— Кэти… — снова начала я, но она предостерегающе подняла указательный палец.

И я поняла, что уже не сумею ее вразумить. Я виновата во всех ужасах, которые она совершила от моего имени. В ответ я могла хотя бы оставить это имя ей.

— Вики… — начала я заново. С этим словом от моего «я» откололась какая-то важная частица. — Ты убила четырех женщин. Тебя никогда…