Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Мне ведь ещё надо рассказать о своей жизни в 1497-й школе. О том, как я был вовлечён в диссертационный бизнес, как пришёл в серьезную политику, как создал террористическую организацию, как в конечном итоге попал под следствие, как фейсы допросили в моей школе 1437 человек, как меня многократно пытали, как заточили в дурку, как вообще проходило следствие, и чем это всё в конечном итоге завершилось. А оно ведь ничего ещё не завершилось...

Впрочем, не только же о себе рассказывать. Я ещё должен буду поведать вам о том, как ФСБ стало известно о тонином бизнесе и как Тоня в связи с этим оказалась вынуждена бежать за пределы России. Вместе с ней, кстати, драпанули на Запад и Юлька, и Света, и Вересокина, и много кто ещё. А вот Денис Кутузов не успел. Теперь он сидит в Лефортово. Равно как и Михаил Лягушкин, – настоящий русский разбойник и личный тонин шеф-повар.

Какое-то время там же сидел ещё отец Антонины Боженко, но в июле девятнадцатого года он из тюрьмы освободился. Отправился, правда, не на свободу, а на тот свет. В качестве пытки полицаи отказали ему, диабетику, в инсулине. Вот, собственно, к чему это привело.

Целый год понадобился следствию для того, чтобы раскопать темный бизнес Нины Ивановны. Выплыли на поверхность творившиеся в детдоме избиения, поощрение травли неугодных учеников, нередко с доведением последних до самоубийства, махинации с сиротскими квартирами, крышевание наркоторговли, покровительство бандитам и неофашистам, вымогательство, производство детской порнографии, организация борделя, где проститутками работали детдомовцы, торговля людьми, подделка документов, несколько зверских убийств, и так далее и тому подобное.

Ну, Нина Ивановна, понятное дело, успела смыться из России куда подальше. Ныне она пребывает ни то в Германии, ни то в Швейцарии. Разыскивает её, кстати, не ФСБ.

Оно и понятно. Дело тут важное. Это тебе не школьников пугать. Фейсам такое не поручишь. Поисками опасной преступницы занимается ГРУ.

Оно же продолжает поиски Антонины Боженко и всех оставшихся на свободе рабов первой категории, занимается выяснением моих связей с иностранными разведками и поисками одиннадцати килограммов серебра и семиста граммов золота, составляющих казну учреждённой мною террористической организации.

И да, конечно: параллельно с этим они ещё думают сейчас над тем, как мои паранормальные способности можно было бы применить для укрепления уфологический безопасности России.

Фээсбэшникам же пока остаётся расследовать факт моего превращения в гигантскую антропоморфную выдру.

И ещё. Я надеюсь, что читать эту книгу будут не одни только мои знакомые, но и некоторые сторонние читатели, не знакомые с ходом следствия по моему уголовному делу. Для этих последних я хочу пояснить: последние два абзаца, где я говорю про урологическую безопасность и про гигантскую выдру – это никакая не шутка, а самая что ни на есть суровая правда жизни.

Всё-таки деградация секретных служб (и особенно их личного состава) сможет зайти очень и очень далеко...

Так, это что касается жизни общественной. А ведь у меня была ещё весьма богатая личная жизнь...

Как жаль, что я не успеваю теперь обо всем этом рассказать как следует!

Впрочем, не будем понапрасну горевать. Жизнь моя ещё не закончилась, а это значит, что у меня ещё имеется неиллюзорный шанс написать обо всем этом в необходимых подробностях.

Думается, в будущем я и впрямь напишу ещё один сравнимый по своему объёму с настоящим роман, где подробно расскажу обо всех тех вещах, которые здесь, в заключении, мне довелось лишь немного затронуть.

Но это всё будет позже. Пока же моё уголовное дело идёт к неминуемой развязке. Приближается суд.

От его решения зависит многое... Впрочем, не надо сейчас этого пафоса.

Скажу лучше, что я несмотря ни на что отлично провёл этот девятнадцатый год. Много, конечно, было всего неприятного: заключение, прослушка, пытки, психбольница... Но это всё, если вдуматься, мелочи.

Гораздо важнее то, что весь этот год я не был лишён самой главной моей радости, – радости честного литературного труда.

Даже более того!

За этот во многом стрессовый и уже очевидно подходящий к концу девятнадцатый год я написал едва ли не больше, чем за три предшествующие ему.

Так что я смело могу сказать, что провёл это время с пользой.

Следующий год хотелось бы провести ещё лучше.

Получится у меня это или нет, – не знаю. Но уж во всяком случае я могу обещать вам, что какие бы препятствия не выстроила жизнь на моем пути, – я буду неустанно трудиться на благо социалистической революции и своего народа.

И если враги заключат меня в тюрьму, – я изо всех сил буду стараться во всем следовать примеру Томмазо Кампанеллы, Луи Огюста Бланки, Антонио Грамши, Ильи Романова и других выдающихся узников-социалистов, в разные времена и эпохи заключавшихся в тюрьмы за героическое исполнение своего священного долга перед угнетенными.

Итак, продолжение следует...