Теплая компания (Те, с кем мы воюем). Сборник

Таким образом, книга эта рождена настроениями первых семи-восьми месяцев Мировой войны. Что же это были за настроения? Во всех воюющих странах – и в России в немалой степени – начало великой бойни сопровождалось массовой истерикой, именуемой «патриотическим подъёмом». Степень истинного патриотизма разных общественных классов и отдельных лиц будет вскоре измерена на заваленных трупами полях сражений, в сырых траншеях, завшивленных лазаретах, во всеуничтожающем вихре революции. Но в первые месяцы войны голоса, воспевающие величие народа, царя и отечества российского, равно как и брань и насмешки в адрес врагов, звучали назойливо громко, и тем громче, чем дальше владельцы оных голосов находились от линии фронта.

Никто из сатириконцев – авторов этого сборника, насколько нам известно, не бывал вблизи передовой (за исключением, возможно, Тэффи). Но не внести свою ноту в звучание общего патриотического хора они, конечно же, не могли. Читая сейчас эти рождённые тыловым победным угаром строки, нужно иметь в виду несколько обстоятельств.

Во-первых, мы присутствуем при рождении нового для русской литературы жанра: государственно-пропагандистско-агитационной сатиры. Очень скоро, в годы Гражданской войны, а наипаче после её завершения, этот жанр разовьётся, разветвится на множество направлений, включая листовки, плакаты, фельетоны, стихи, песни и даже романы. Для сатириконцев этот род литературной деятельности нов, они опираются на свой прежний опыт мирной юмористики, хотя и пытаются всеми силами выглядеть грозными бичевателями вражеских стран и народов. Чтобы правильно воспринять книгу, нужно помнить, что она представляет собой акт политической агитации и пропаганды.

Во-вторых, книга выстроена на пародийной основе. В её структуре и стилистике постоянно пародируются гимназические учебники географии с их «изобилует», «омывается», «разделяется», с подзаголовками вроде: «Климат», «Народонаселение», «Города», «Промышленность и торговля». Пародийно обыгрываются обывательски-расхожие представления об описываемых странах, особенно в главах о Венгрии и Турции.

В-третьих, книга написана накануне крутого перелома в ходе мировой истории. Завершался первый год Мировой войны. Всё яснее становилось, что война эта – небывалое и чудовищное явление. Масштабы разрушений и потерь многократно превосходили всё то, что можно было себе представить ранее. А самое главное – война приобретала безнадёжно затяжной характер, разрасталась во времени и пространстве.

Усиленно раздуваемое военное пламя выходило из-под человеческого контроля; всё заметнее в нём появлялись образы апокалипсиса. Когда сатириконцы точили свои перья об угловатые образы карикатурных врагов, к реке Ипр уже подвозили баллоны со смертоносным газом; в небо поднимались аэропланы с бомбами на борту; в Англии испытывалось секретное оружие под кодовым наименованием «танк». Способы уничтожения человека и всего живого совершенствовались, и не только в техническом исполнении, но и в душах людей. Пройдёт всего два года, и Россия забьётся в страшных судорогах насилия, злобы и разрушения, и это будет названо словом «революция». Революционный вихрь раскидает авторов этой книги по разным странам, по разным мирам.

Всего этого сатириконовцы пока ещё не знают.

Влад. Азов Германия (Введение к познанию оной)

Эпиграф. Этот стишок как пример шуточного творчества Н. В. Гоголя приводит К. П. Ободовский со слов общественного деятеля, славянофила И. Ф. Золотарёва: «Оригинальность Гоголя в выборе костюмов доходила иногда просто до смешного. Так, когда он был в Гамбурге, то заказал себе всё платье из тика, и когда ему указывали на то, что он делает себя смешным, писатель возражал: „Что же тут смешного: дёшево, моется и удобно“. Между прочим, сделав себе упомянутый костюм, он написал четверостишие:

Счастлив тот, кто сшил себе
В Гамбурге штанишки.
Благодарен он судьбе
За свои делишки.

Четверостишие это он повторял потом целую неделю» (Ободовский К. П. Рассказы о Гоголе // Исторический вестник. Т. 51. СПб., 1893. С. 37).