Теплая Птица

Зажигалка вспыхнула не сразу – отсырела, что ли? Круг света осветил мой дом. Никого. И ничего. Хотя…

На постели – черный пакет. Что в нем?

Форма конунга – плотные, цвета хаки, штаны, зеленая куртка, и – нечто среднее между гимнастеркой и свитером.

Надеюсь, впору…

Я скинул грязную, рваную форму стрелка. Надел форму конунга…

Да, впору. Как влитая.

Подошел к зеркалу. Свечка освещала левую сторону моего тела, правая – оставалась в темноте. Но – именно на левом рукаве нашит серпик луны…

Я невесело улыбнулся.

Здравствуй, конунг Ахмат!

Часть пятая Лорд-Мэр

1. Возвращение

– Олегыч, тормози!

Визг железа, трущегося о железо, был слышен даже в кабине. Я знал, что из-под колес летят искры, плавят снег, нанесенный ветром на пути. Локомотив прошел еще около ста метров и замер, негромко гудя. Позади – Джунгли, впереди – стена, и в ней – ворота. За этой стеной Московская Резервация: Вторая Военная База, Цитадель, Лорд-мэр, отец Никодим, Марина, Христо, Букашка, Киркоров… За стеной – моя Серебристая Рыбка. Я не могу повернуть назад, не могу отказаться от своей жизни. Не могу отказаться от Марины.

А отряд погиб. Погиб по вине конунга Ахмата. По Уставу Наказаний УАМР конунг заслуживает казни. Но… Отец Никодим сильнее Устава, он может помочь.

Я вспомнил, как тепло попрощался с главой ОСОБи у бара Рустама. Христо, надежда еще теплится. Возрожденчество не умерло.

– Конунг, то есть – тьфу! – Андрей, – повернулся ко мне Олегыч. – Так что делать-то будем?

Я помолчал, собираясь с мыслями. Машинист и Шрам настороженно глядели на меня. Ждали.

– Вам нельзя идти туда, – сказал я, кивнув на ворота.

– Нельзя? – удивленно протянул Олегыч.

– Нельзя, Олегыч, – упрямо повторил я. – За первыми воротами – сводный отряд стрелков. А если их командир решит обыскать поезд? Его едва ли остановит это.

Я ткнул пальцем в серпик луны, нашитый на левом рукаве моей куртки.

– Олегыч, по Уставу Наказаний, лица, причастные к потерпевшему крах отряду, подлежат казни. Все без исключения. Без исключения, понимаешь? Тебя тоже не пощадят, хоть ты всего-навсего машинист.

Олегыч засопел, должно быть, обидевшись на «всего-навсего машинист».

– Я уж не говорю о Шраме. Для него Резервация – мышеловка.

Шрам склонил голову.

– Всегда мечтал побывать за стеной, – сказал он. Что-то в голосе игрока заставило меня замереть и внимательно посмотреть на своего спасителя: в голосе Шрама исчезла присущая всем жителям Джунглей напускная развязность. Теперь это был голос настоящего Шрама, Шрама-человека. – Мне кажется, когда-то я жил там…

– Ты тоже видишь всполохи, – догадался я.

Шрам кивнул.

– И что они говорят тебе?

– Немного. Только то, что когда-то я жил там, – Шрам кивнул в сторону Резервации, – и у меня была… ну, на которой ездят.

– Машина?

– Да, фургон. В нем я – долго-долго по дорогам.

– Ты был дальнобойщиком, – вставил Олегыч, раскуривая папироску.

– Да… наверно. В фургоне – много-много коробок. Ночью останавливался на дороге, спал, утром снова – долго-долго. Иногда тормозил, она садилась ко мне, белые волосы или черные.

– Ты подбирал проститутку, – ровным голосом произнес Олегыч. Поперхнулся дымом папиросы и вдруг зашелся смешком. Шрам умолк, недоуменно глядя на него.

– Послушайте, – нетерпеливо сказал я. – Вам нельзя туда, – кивнул на ворота. – Но в Резервацию можно проникнуть и другим путем.

– Разве?

– Можно, Олегыч. Когда-то я, придя из Джунглей, сам воспользовался этой возможностью.

Шрам крякнул.

– Когда-то я тоже был игроком, Шрам. Таким же, как ты.

– К делу, Андрей, – перебил Олегыч, с тревогой поглядывая на ворота. – Мемуары потом.

Действительно, надо поторапливаться. Я, похоже, начал забывать, в каком положении мы находимся.

– Так вот, проникнуть в Резервацию можно через люк у восточной стены…

– Стена огромная, как мы найдем этот люк?

– Дай договорить, Олегыч. Это место отмечено белым оленем.

Машинист посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Не делай такие глаза, Олегыч. Пройдите вдоль северной стены, и белый олень сам выскочит вам навстречу.

– Хорошо, – сдался старик. – Предположим, мы войдем в Резервацию. Что дальше?

– Ты знаешь Пустошь?

– Обижаешь.

– Знаешь бывшую Красную Площадь?

Олегыч хмыкнул.

– Идите туда. Там база возрожденцев. Секты возрожденцев. Глава секты – Христо. Хри-сто. Запомни. Скажи ему, что вы от Андрея. Он все поймет и приютит вас.

– А ты?

– Идите, – я пропустил последний вопрос машиниста мимо ушей.

Шрам открыл дверь и выпрыгнул на снег. Олегыч окинул взглядом кабину; пространство между двумя частями двигателя, печку, кровать. Вздохнул. В глазах его читалась боль.

– Пора, Олегыч, – мягко напомнил я.

Он встрепенулся и шагнул к ступенькам.

– Передай там привет Марине.

Негромко – вдогонку. Надеюсь, старик услышал.

Шрам подал Олегычу руку, помогая спуститься со ступенек. Сверху вниз посмотрел на меня. В свете луны широкое лицо Шрама и само напоминало луну.

– Андрей, может, ты с нами? – проговорил он.

– Идите. Не теряйте времени.