Теплая птица

Василий Гавриленко Теплая птица

И сама та душа, что, пылая, ждала,

Треволненьям отдаться спеша, —
И враждой и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.
…
Не стучись же напрасно у плотных дверей,
Тщетным стоном себя не томи:
Ты не встретишь участья у бедных зверей,
Называвшихся прежде людьми.

А. Блок

Путь — это просто шаги. Вперед или назад. Если ты шагаешь вперед, тебя ждут открытия, и вряд ли они будут приятными.

Так почему не идти назад, по знакомому пути?

В любом случае, выбирать тебе. И тебе шагать.

Надпись на стене одного из КТСМ

Часть первая Два Андрея

1 Последний поезд

Рельсы поворачивали, и лес был не такой густой, как повсюду. Ветки деревьев тянулись друг к другу, сцеплялись, образуя подобие тоннеля, из которого должен появиться Поезд.

На Поляне нас собралось шестеро.

Впрочем, «нас» — это сильно сказано. Я никогда не видел никого из этих людей, да и уверенности в том, что передо мною люди, не было.

Прислонившись спиной к дереву, я сидел на толстом слое прелой листвы и наблюдал за ними.

Крепкий игрок в рваной кофте, определенно, опасен.

Остальные — семечки. При условии, что они не атакуют вместе… А Джунгли полны одиночек.

Этот ли, тощий и желтый, — мне соперник? Я в одно мгновение вонзил бы в него заточку… Или тот, что нервно курит самокрутку из кленовых листьев?

Ну, самок я в расчет не беру, тем более что одна из них, — старуха, с лицом, словно печеная картофелина. На что она рассчитывает на Поляне со своими тонкими, как ветки, руками?

Вторая самка молодая и, должно быть, сильная, с копной ярко-рыжих волос, но и ей едва ли что-либо светит.

Верзила в кофте оценил возможности собравшихся на Поляне примерно так же, как я, то есть своим главным конкурентом он назначил меня. Ишь, как смотрит! Изучает, сволочь.

— Слышь, долго еще?

Желтый игрок пялился на меня. На Полянах не принято разговаривать, но этот калека, видимо, не в курсе, — ничего, прозреет, когда заточка пронзит ему глотку…

— Понятия не имею.

Желтый скрипнул зубами и отвернулся. Конечно, я знаю, когда из тоннеля вынырнет голова Поезда, но сказать во всеуслышание — быть дураком.

Мертвые листья кружатся в воздухе — прощальные письма. Кому-то придется их читать. Уж, конечно, не мне.

Серый курильщик принялся ловить листья, чтобы снова свернуть себе косяк.

Солнечный луч медленно начертил «ПОРА» на земле у моих ног, и я поднялся — пришло время облегчиться, тем самым получив дополнительный козырь.

Мне доводилось видеть игроков, опорожнявшихся прямо на Поляне у всех на виду. Это их право, ведь речь идет о Последнем Поезде, и здесь не до цацканья.

Но я за этим делом всегда ухожу в лес.

Запах прели щекочет ноздри; здесь надо быть начеку — в любой момент из-за дерева может выскочить тварь.

Вот удобная ложбинка. Я сбежал вниз, скользя по мягкой глине, и, спустив штаны, присел на корточки.

— А-а-а!

От сильного толчка в спину я растянулся на дне ложбинки.

Кривая заточка вонзилась в землю возле моей головы. Я откатился в сторону и вскочил на ноги, одной рукой выхватывая из нагрудных ножен заточку, а другой — натягивая штаны. Не дал посрать, сучий потрох.

Верзила наступал, хрипло дыша, сверля меня красными глазами. Силен, как бык, но неповоротлив и медленен.

Я поиграл в воздухе заточкой перед его носом и ухмыльнулся — даже здесь, в лесу, она блестела. Недаром точил клинок белым камнем и натирал песком.

Моя полуулыбка произвела на верзилу впечатление — он вскипел от ярости. В таком состоянии этот олух едва ли на многое способен — я уложу его, как котенка…

Он прыгнул.

Широкое лезвие полоснуло по руке, я вскрикнул и несколько раз — снизу, в живот и меж ребер, вонзил в верзилу заточку.

Он упал ничком в черные листья и, содрогнувшись, замер.

Я вытер лезвие об его кофту и спрятал в ножны.

Нужно идти на Поляну и ждать Поезд… Но, черт побери, как саднит рука! Я закатал рукав куртки и ужаснулся: из ровного и глубокого пореза лилась кровь, но самое скверное — рука немела. Этот мудак отнял у меня козырь — я пнул распластанного верзилу и, слегка пошатываясь, стал выбираться из ложбинки.

Из-за широкого ствола вышла рыжая самка. Значит, притащилась с Поляны посмотреть на схватку и добить того, кто победит.… Ну-ну…

Здоровой рукой я выхватил заточку:

— Иди сюда, цыпа.

Но самка не вынимала оружия.

— Что тебе надо? — крикнул я и оторопел: резким движением рыжая распахнула куртку, и я увидел ее грудь, скованную толстым свитером.

— Помоги мне сесть на Поезд, — сказала она.