Теплая вода под красным мостом

Мы уже тысячу раз обсуждали нашу неряшливость. Бывало, во время этих дискуссий мы злились, кричали, лили слёзы, иногда доходило до ссор и скандалов. В последнее время мы уже уставали от этих разговоров и умолкали. После нескольких тяжелых ссор тема стала табу. Таким образом, даже ссоры не исправили нашу четвёрку. Теперь, если кто-то вдруг заговаривал о неумении навести в доме порядок, остальные трое смотрели на него как на не вполне здорового человека.

Допустим, я, вопреки установленному правилу, решил бы вновь поднять данный вопрос — мол, может быть, нам всё-таки ещё раз, ещё один раз совместно обсудить эту тему? Возможно, стоит попытаться изменить сложившуюся ситуацию? Как в таком случае отреагировали бы жена, Аканэ и Асаги? Мне ясно видится такая картина.

Вся тройка, будто заранее сговорившись, дружно оборачивается на меня. Или окидывает меня внимательным взглядом с головы до ног. Как какого-то несчастного высохшего моллюска. А потом с нарочитой усталостью в голосе дружно спрашивают меня: папа, что с тобой, что-то случилось?

Поскольку проблема уже перестала быть темой для обсуждения, тему можно было считать закрытой. К удивлению, проблема и в самом деле была своеобразным образом решена. Что характерно, никто из четверых не сваливал вину и не возлагал ответственность на других членов семьи за беспорядок в доме. Хоть в этом нашу семью можно было считать достаточно дружной.

Разумеется, я не считал нормальным сложившееся положение и не был доволен. Но спокойная, мирная жизнь предполагает следование сложившимся правилам, что, однако, не исключает возможности взять и сломать однажды всё. Так что в этом смысле мы, несмотря на всю нашу привычную безалаберность, вели спокойную, мирную жизнь.

В тот вечер Асаги вдруг обнаружила, что позавчера, в пятницу, забыла в школе коробочку для завтраков бэнто. Вспомнить о пропаже через несколько дней — это со стороны Асаги довольно быстрая реакция, если исходить из стандартов нашей семьи.

Жена высказала предположение, что коробочка старшей сестры Аканэ тоже где-то дома. Аканэ учится не в частной школе, где преподаю я, а в префектуральном учебном заведении, где, на удивление, есть не только киоск, но и столовая. Поэтому поступив туда после неполной средней школы она перестала брать с собой завтраки.

У Аканэ опять начался тик. Задрав подбородок и заведя глаза, она на какое-то время задумалась, вытянув верхнюю губу, а потом удовлетворённо кивнула сама себе и побежала в детскую комнату на втором этаже. Её не было в течение тридцати минут. Деревянный пол в детской комнате, как и всё другие помещения в доме, сплошь усыпан толстым слоем самых разнообразных предметов; там, не оставляя свободным ни одного квадратного миллиметра, соседствуют журналы, школьная форма, нижнее бельё, плеер для компакт-дисков, обертки от шоколада, куклы, плакаты, гигиенические прокладки и многое другое.

Аканэ, часто мигая глазами и поблёскивая белками, спустилась со второго этажа вниз: в руках она держала, как ценную букинистическую книгу, обернутую клетчатым носовым платком коробочку для завтрака.

Жена сказала:

— О-о… Проспала целых полтора года!..

В подобных случаях никто в этом доме никого не упрекает и никто ни над кем не насмехается. Слова жены «проспала целых полтора года» следовало понимать как констатацию факта: коробочка для завтрака, принесённая из школы и не вымытая, в течение года и шести месяцев пролежала в детской комнате, никем не замеченная и не открытая. Я думаю, что в её словах наряду с удивлением присутствовала лёгкая грусть, однако уверен, что это относилось всего лишь к месту и времени. Вопрос исчерпан — и не более того. Эдакая созерцательная задумчивость.

Если продолжить разговор о самой жене, то можно припомнить такой случай. Однажды она по невнимательности вместо футляра для палочек положила Асаги в коробку для завтраков телевизионный блок дистанционного управления. Да и я сам, и Аканэ, и Асаги в разное время допускали бесчисленное множество самых разнообразных промашек.

Аканэ бесстрашно предложила:

— А давайте откроем и посмотрим, что там!

Не дожидаясь нашей реакции, она поставила коробочку на середину стола и принялась разворачивать носовой платок. Всё четверо разместились вокруг стола. Из платка появилась небольшая чёрная пластиковая коробочка для завтраков с изображением мультипликационного Снуппи. Однако Аканэ никак не удавалось открыть плотно закрытую крышку. Коробочка должна была быть пустой, но, вопреки ожиданиям, крышка казалась не плоской, а несколько выпуклой, как будто под ней лежала приличная горка риса.

Асаги пошутила:

— Коробочке не нравится, что её открывают. Она стала девственницей!

Тогда за дело взялся я. Надавив указательным, средним и безымянным пальцами на нижнюю часть коробки, я с силой потянул вверх словно приросшую крышку. Асаги верещала у меня над ухом: «Ей же больно, больно»! И тут, издав какой-то слабый, словно застенчивый звук, крышка открылась. Одновременно из неё повалил дым, похожий на сухой пар. Это была сухая плесень.

Возбужденная появлением дыма, Асаги вскричала: