Тепличный цветок

- Данное слово от тебя не задевает меня, - отвечает она. - А это написали в Vogue, - она прикасается к груди. - Я проплакала два дня, после того как прочитала это.

- Vogue - ее Библия, - вставляет Лили.

- Это значит, что я для тебя как святая? - спрашивает Лили, улыбаясь. Ее фото были в Vogue несколько месяцев назад. На обложке гребаного журнала.

- Ты была бы более похожа на святую, если бы сейчас приняла участие в нашем очищении, - говорит Роуз.

Дэйзи светится и встает с парусинового кресла.

- Дэйзи Кэллоуэй - "малышка Кэллоуэй", - читает она, а затем добавляет цитату, - была замечена с другой моделью мужчиной на показе коллекции от Gucci. Близкие к ней источники подтвердили, что видели ее с этим молодым человеком ранее. Это уже третий парень Дэйзи за этот месяц. Можно ли посчитать это явным признаком того, что Дэйзи пошла по стопам Лили? Время покажет, - она швыряет журнал, и он летит в огонь словно фризби.

От зачитанных ею слов черты моего лица становятся суровее. Показ Gucci был месяц назад, и даже при том, что я знаю, что Дэйзи не могла быть с теми парнями - мы спали в одной постели каждую ночь - обвинения расстраивают меня. Роуз хочет изгнать плохую энергетику, но именно по этой причине я не читаю эти таблоиды.

- Ты следующий, - говорит мне Дэйзи. Она пытается пнуть мой стул ногой, но у нее не хватает силы, чтобы опрокинуть его. Я не поднимаюсь. Просто опускаю взгляд на журнал в своих руках после того, как нахожу главную статью номера.

- Рик Мэдоуз снова подрался с фотографом. И здесь размещено фото меня, орущего на какого-то оператора, - я лениво бросаю журнал в огонь и откидываюсь на спинку кресла.

- Ты почувствовал себя иначе? - спрашивает Дэйзи, плюхаясь на свое кресло.

- Неа.

Дэйзи ахает и бросает взгляд на Роуз.

- Это не сработало для него. Мы можем произнести заклинание, чтобы защитить Рика ото зла?

Роуз закатывает глаза, а потом смотрит на моего брата.

- Лорен, прошу.

Он нехотя встает, но только потому, что Лили слезает с его коленей и физически вытаскивает парня с кресла. Когда его взгляд обращается к журналу, я вижу, как меняется его выражение. Его черты становятся более четкими, холодными.

- Другой источник подтверждает сплетни о домогательствах. Джонатан Хейл и Лорен Хейл продолжают это отрицать. Старший сын Джонатана все еще не предоставил комментарии.

Никто не произносит и слова. Волнительное напряжение искрится в воздухе. Я жду, что Ло бросит журнал в огонь, или начнет обвинять меня, или и то и другое. Но его взгляд остается прикованным к таблоиду, а брови хмурятся, пока парень продолжает молчать. В конце концов он качает головой.

- Что там? - спрашивает Коннор.

- Физиотерапевт по вопросам сексуальной зависимости дал интервью, - читает Лорен, - и подтвердил, что чаще всего секс-зависимые люди подвергались сексуальному насилию. У нас есть подтверждение, что... - он трет свои губы, пытаясь скрыть эмоции, пока молча продолжает читать. Затем Ло качает головой. - У нас есть подтверждение, что Лили Кэллоуэй проводила много времени с Хейлами. Это наталкивает на подозрения, что Джонатан Хейл мог стать причиной ее травмы и повлиять на дальнейшую зависимость.

Они намекают, что Джонатан надругался и над Лили.

Я не могу видеть, как все это происходит. Я качаю головой, так же неистово, как и Ло. Мой отец может быть и хренов плохой парень, но он не сделал бы этого с Лили, дочерью его лучшего друга. Это что-то немыслимое.

И если бы Ло увидел, что произошло нечто подобное, он бы перевернул все вверх дном и не оставил бы это как есть. Он бы слетел с катушек. Он бы, вне гребаных сомнений, убил нашего отца.

- Что? - говорит Лили, зевая. - Ло, такого никогда не было.

Ло оглядывается на нее, и в его глазах появляется нежность.

- Знаю, Лил, - он даже не колеблется. Не расспрашивает ее, не размышляет на данную тему. Между ними царит абсолютная верность друг другу. Но это не рушит ту боль, что ребята разделяют. Они оба были вынуждены пройти через плохие времена.

- Выбрось его, - говорит Роуз тихо.

И он бросает. А я наблюдаю за тем, как горит бумага вместе с моими мыслями.

Я больше не знаю, во что и кому верить.

Все стало тьмой.

ГЛАВА 40