Тепло наших рук (СИ)

Кощей рассказывал что-то о нравственности, чести и старинных способах защитить её. Говорил о том, что могло спровоцировать дуэль, кто мог вызвать на дуэль и чем была чревата неявка. Фил слушал вполуха. Голос Кощеева резал по живому. Мысли распадались и собирались в хаотичные кучки. Отговорить Фила было нельзя. Он всё решил.

К кабинету истории и обществознания Фил подошёл уже одетый в зимнюю одежду. Кабинет был закрыт. Фил хмыкнул и прислонился спиной к стене рядом с дверью. Рука сама нащупала в кармане пачку сигарет. Вари не было. Значит, никто не мог спрятать его маленький грешок. Значит, уборщица вполне могла найти. Фил воровато оглянулся. Никого не было. Шаги не были слышны. После седьмого урока в школе мало кто оставался. Фил достал пачку, откинул крышку и принялся пересчитывать сигареты. Все были на месте. Фил вздохнул, спрятал пачку обратно в карман. Нетерпеливо постучал ботинком по полу. Отсутствие Кощея начинало его откровенно напрягать. Да, Фил сам не ангел: заявился к кабинету только через полчаса. Но не бежать же ему на встречу со своим врагом сломя голову?

— Долго ждёшь? — Кощей заметил парня ещё из противоположного конца коридора, дошёл до него настолько быстро, насколько позволяла обострившаяся травма.

— Да не… — лениво ответил Фил.

— Тогда пойдём.

Кощей знал, что тот разговор, который сейчас состоится, нельзя проводить в стенах школы. Стены муниципального заведения — абсолютно любого — имеют уши, глаза и языки. Да кроме того, попросту давят на психику и нервы. А в деликатном деле это было совсем ни к чему. Кощей открыл кабинет, забрал оттуда трость, без которой в последнее время справляться становилось всё тяжелее, защёлкнул кабинет и кивнул парнишке. Фил угрюмо вздохнул, сунул руки в карманы дорогой брендовой куртки, двинулся вслед за учителем. Нервы у обоих были на пределе. Кирилл Владимирович двигался резко, но то и дело вдавливал трость в линолеум, так что в нём оставались вмятины. Он не знал, как Филипп отреагирует на этот диалог, он чувствовал всю ненависть, что парнишка испытывает к нему. Впрочем, вина в этом была отнюдь не его. Оставалось это объяснить Филиппу.

Швырнул ключ от кабинета в руки пожилой вахтёрше, шутливо сняв несуществующую шляпу, толкнул тяжёлую дверь. Грохот. Свобода.

— Всё, мы не в школе. Можете сказать? — Фил заметно нервничал, руки теребили сигареты в кармане.

— Ты полагаешь, если я не стал вести этот разговор в личном кабинете, то буду вести его на крыльце школы? — резко отозвался Кирилл Владимирович.

Фил туго сглотнул. И покорно двинулся вслед за Кощеем по нерасчищенной дорожке за школу. Они вышли за чугунную ограду. Остановились у чистого чёрного «БМВ», внушавшего Филу восторг и страх одновременно.

— В машину сядешь? — деловито поинтересовался Кощеев, что-то перещёлкивая на сигнализации, «БМВ» рыкнула, мигнула фонарями и завелась. — Или тут поговорим?

— Тут.

— Хорошо.

Замолчали. Изучали друг друга исподтишка, как будто ища слабое место и размышляя, как подступить.

— Курить будешь? — неожиданно спросил Кощей.

Фил вздрогнул. Земля была выбита из-под ног. Нахмурился.

— Не буду я директору стучать, — мрачно вздохнул Кощей, — сам сигаретами по юности баловался. Впрочем, тебе это знать не обязательно. Если не можешь говорить спокойно без сигарет — кури.

Фил пожал плечами и всё ещё в непонимании уставился на Кощея. Он ожидал моралей, поучений, но никак не понимания. Кощей — его соперник, его враг — никак не желал уживаться в сознании рядом с такой вещью, как «понимание». Но закурил.

Кирилл Владимирович открыл дверь машины, выпуская оттуда спёртый пыльный воздух и запуская немного мороза. Февраль выдался удивительно холодным. Кирилл Владимирович запрокинул голову и посмотрел на серое небо. Потом на парнишку, сделавшего затяжку и окончательно расслабившегося. Усмехнулся, навалился на машину и понял, что пора.

— Я говорю с тобой тут, Фил, потому что это тот разговор, который нельзя вести в школе. Я хочу поговорить с тобой не об учёбе, не о поведении и даже не о курении, — удовлетворённо улыбнулся, когда увидел вытянувшее лицо Фила. Чуть подался вперёд и заговорщицки прошептал. — А о Варе.

Фил поперхнулся дымом, который вдруг стал удивительно едким и удушающим. Закашлялся. Швырнул сигарету в снег и затоптал.

— Какой? — спросил, глупо хлопая глазами и кося под дурачка.

— О Варе Орловой. Ты же из-за неё так злишься, Фил. Давай, скажи мне всё, что хотел сказать давно.

Все проклятия, слова и маты, которые Фил так старательно подбирал для Кощея, вдруг испарились. Перед ним стоял уже не учитель, но ещё не друг.

— В-вы, — крякнул. Оказалось очень тяжело задать такой просто вопрос. — В-вам, — шумно выдохнул, сжимая руки в кулаки и зажмуриваясь: — Вам нравится Варя?

Кощей расхохотался. Расхохотался пугающе громко и непринуждённо. Демонически. Так что Фил подумал, что кличку «Кощей» учитель заслужил не только из-за фамилии. Было во всей его натуре что-то демоническое.