Тепло наших рук (СИ)

У Арта кулаки сжались сами собой. Он шумно втянул воздух. Потёр грудь. Коснулся бандажа. Медленно сел. Варя стояла спиной к нему у двери, набирая чей-то номер. Арт медленно, придерживая бок, подошёл к Варе. Положил ладони на её плечи. Варя вздрогнула. Обернулась. Укоризненно нахмурилась:

— Тебе можно вставать?

— Немного, — поморщился Арт, — и не перенапрягаться. Но ради тебя я готов.

— Балбес, — легонько хлопнула Арта по лбу, тот наморщился; Варя улыбнулась, отвела взгляд, стараясь не смотреть на накачанные плечи Артёма, — иди ложись. Побуду с тобой.

Арт благодарно улыбнулся. Дошёл до кровати вместе с Варей. Она помогла ему улечься. Села рядом.

— Так что ты там говорила про Киру? — легко спросил он, подтягивая Варину руку к себе.

— Она не твой человек, неужели не видишь? Неужели так сложно её забыть?

«Говорить правду легко и приятно», — так, кажется, говорил Иешуа. Чушь. После правды во рту возникал неприятный горький привкус, а кожу кололо изнутри. Но лгать другу было бы ещё противнее.

— А Кощей — твой человек?

Варя отвернулась, Арт сжал её руку, смотрел на Варю исподлобья, ожидая ответа. Та сжала губы, помотала головой. Но так хотелось верить в обратное.

— Но ты же не можешь его забыть! — прищурился с укоризной.

— Сердцу не прикажешь, — отрезала Варя, густо краснея. — Но если ты мне поможешь…

Арт улыбнулся, кивнул, переплёл свои пальцы с её. Вздохнул:

— А ты мне поможешь забыть Киру?

Варя чуть улыбнулась, погладила Арта по голове, а потом мягко коснулась губами его щеки. По-дружески, тепло, уютно. Арт в ответ шутливо коснулся Вариной руки губами. Их двое. И что бы там ни было, они всегда будут вместе.

Комментарий к III четверть. Перебороть нельзя

Немного Арт/Варя вам)

Думаю, написать ещё, как Фил Арта навещал и как Кира навещала Илью. Что думаете?

========== III четверть. Апельсин ==========

Кира, шурша продуктами в большом белом пакете, нырнула в палату к Илье. Он лежал, отвернувшись к стене, кровать его соседа — говорливого парня — выглядела настолько идеально, что нетрудно было догадаться: болтуна выписали. Кира звонко и торопливо постучала согнутым указательным пальцем по косяку. Илья перевернулся, стёр с лица особенно короткие рыжие пряди, вяло улыбнулся Сменкиной, повадившейся таскать ему фрукты через день.

— Привет-привет, — Кира помахала ему рукой, — а что, говорун свалил?

Илья облегчённо кивнул: сосед в последнее время был слишком назойлив, так что головная боль слабо постукивала где-то в районе затылка — как раз там, где Артём приложил его изо всех сил о кирпичную стену. Кира выложила на прикроватную тумбу, где лежали телефон и книга, пакеты с цитрусовыми.

— Апельсины, апельсины, мандарины и лимоны.

— А лимоны-то зачем? — поморщился Илья, чуть приподнимаясь и удобнее укладываясь на высоких подушках.

— А чтобы тебе жизнь мёдом не казалась, — игриво подмигнула Кира.

Илья улыбнулся. Он не мог поверить, что спустя почти десять лет одиночества и отщепенничества, у него наконец появился друг. Настоящий друг в лице этой девчонки с пацанскими замашками и двумя по-детски наивными хвостиками.

— Как тебя пропустили? — Илья дёрнулся, но острая боль стукнула по затылку, заставив опуститься на подушку. — Вроде не приёмные часы же.

Кира хмыкнула, легко сбросила неудобный халат противного зеленоватого цвета на железку в изголовье, потуже затянула хвостики. Улыбнулась той коварной и самодовольной улыбкой, которая отвечала на вопросы лучше любых слов. Элегантно села на уровне живота Ильи:

— Ну, положим, меня никто и не пропускал, — разорвала пакет с апельсинами, вытащила один, повертела его так, чтобы лучи не по-зимнему яркого солнца, поиграли на круглых боках фрукта, внимательно посмотрела сначала на него, потом на Илью, сморщила нос: — Я сама пришла.

Илья ехидно хмыкнул про себя: «Ну, да. Кто бы тебя не пропустил, конечно». Но промолчал. Просто внимательно смотрел на Киру, перебрасывавшую апельсин из руки в руку и откровенно заскучавшую. Она о чём-то задумалась, глядя на пустую кровать соседа. Илья подвинулся ближе, неловко окликнул её. Кира вздрогнула, обернулась.

— О чём думаешь? — прямо спросил Илья.

— Да так… — неопределённо повела плечом Кира. — О жизни. А если конкретнее, то об Арте.

Илья заёрзал, приподнялся на локтях, игнорируя туповатую боль в левой руке, закованной в гипс. Кира закатила глаза, помогла ему присесть, поправила подушку, чтобы ему было удобно, мимоходом легко погладила Илью по забинтованной голове. Положила апельсин на тумбу. «А у него волосы на апельсин похожи», — смущённо улыбнулась собственным мыслям.

— Ты была у него? — в голосе Муромова прозвучала, кажется, ревность.

Кира смерила его недовольным взглядом: ей никогда не нравился строгий контроль. Ей нужны были свобода, воля, ветер в волосах, самостоятельность. Потому, наверное, с Ильёй Кире было особенно легко. Они общались, как общаются друзья, легко, свободно, без обязательств. Ни он, ни она даже не задумывались о романтике. Кира на секунду отвела взгляд от Ильи.