Тепло твоих рук

Она долго не могла уснуть и все время думала о Заке и дочери. Она никак не могла понять, почему отец так поступил с ней? Какое право он имел играть их жизнями?

Она так разозлилась, что вскочила с постели, намереваясь немедленно уехать, как вдруг вспомнила о Кайле. Она не может бросить дочь, едва узнав о ее существовании.

Она рванула в ванную и посмотрела на себя в зеркало: нет, она не изменилась со вчерашнего дня.

– У меня есть дочь, – сказала Оливия своему отражению. Она выглядела и ощущала себя так же, как всегда. Да и вообще, все было, как всегда. За исключением вопросов, которых у нее теперь было так много. И мыслей, подстерегавших на каждом шагу. Какая у нее дочь? Что собой представляет?

Все эти годы, тринадцать лет они жили порознь. Младенец превратился в ребенка, затем в дошкольника и наверняка начал задавать вопросы, как и все дети. «Где моя мама? Почему у меня нет мамы?»

Будучи ребенком, Оливия много часов провела в размышлениях о том, что ее отец не любит ее и не хочет ее знать. А все эти годы ее собственная дочь жила, считая, что мать ее бросила.

Этими мыслями Оливия довела себя до полного изнеможения.

Как посмел отец так с ней поступить, как он мог? Да как вообще такое возможно? Зачем он сказал, что ее ребенок умер? Зачем он заставил ее пройти через это?

Оливия закрыла глаза и некоторое время пыталась выбросить из головы все эти бесчисленные вопросы, атаковавшие ее. Наконец она решила в последний раз проверить окна и двери, а снова оказавшись в постели, начала думать о Заке. Что он делает сейчас? Поехала ли Марни за ним? Занимаются ли они сейчас любовью?

При одной мысли о том, что Зак может заниматься любовью с другой женщиной, Оливию чуть было не стошнило. «Нет, не думать об этом», – приказала она себе и закрыла глаза с твердым намерением заснуть.

Теперь, когда наступило утро, Оливия чувствовала себя готовой ко всему.

Почему-то из головы не шла Марни. Она, конечно, милая и внимательная, проявляла заботу, пригласив Оливию к себе, но стоит ли принимать на веру ее дружелюбие? Работа в «Глянце» многому научила Оливию, и она привыкла не делать поспешных выводов о людях. Пять лет она имела возможность наблюдать за тем, как ее коллеги лгут друг другу, не меняя выражения лица, так что она была ученая…

Оливия пошла в ванную, чтобы принять душ, а заодно и поразмышлять о том, узнала ли Марни об их отношениях с Заком. Оливии так не показалось. Хотя, судя по всему, знакомство у них довольно тесное.

Интересно, заменила ли она Кайле мать? С одной стороны, Оливия надеялась, что в жизни Кайлы был человек, на которого девочка смотрела как на мать, с другой – она понятия не имела, как подступить к дочери в качестве «мамы» после того, как она отсутствовала тринадцать лет. Ведь Кайла росла с мыслью, что мать ее бросила.

Душ помог. Оливия потянулась за полотенцем и вскрикнула, увидев, что за окном кто-то прошел. Она обернулась полотенцем, подбежала к окну и посмотрела на улицу – никого, только ели и голые деревья. Окно ванной выходило к лесу, а деревья росли так близко к дому, что можно было обойтись без штор.

Оливия подумала, что ей просто померещилось, возможно, она ветку приняла за человека. Или все-таки кто-то бродил под окнами? Коттедж долгое время пустовал, может, здесь проводили время подростки. Залезали сюда, устраивали вечеринки, может, им не понравилось, что их место занял кто-то другой? Ах, если бы это были подростки. Хуже, если ей угрожал какой-нибудь маньяк.

Высушив волосы и наложив макияж (всего лишь немного туши и блеск для губ), Оливия быстро оделась и принялась пить кофе.

Ровно в восемь в дверь позвонили.

Глубоко вздохнув, Оливия пошла открывать дверь. Джоанна стояла на крыльце и с ненавистью смотрела на нее.

– В следующий раз, когда будете обвинять кого-то в полиции, соберите какие-нибудь доказательства, – рявкнула Джоанна. – И почему у вас на пороге дохлые крысы? Постарайтесь следить за порядком. Трудно, что ли, убрать эту гадость?

– О чем вы… – начала Оливия, но тут же взглянула на порог. У ног Джоанны лежала дохлая крыса.

О Боже! Это что, крыса просто пришла к ней на крыльцо и умерла здесь? Сомнительно. Так кого она видела в окно, того, кто подбросил на крыльцо дохлую крысу?

– Джоанна, уверяю вас… Это не я. Если мне захочется вам что-то сказать, я не буду использовать мертвых грызунов в качестве посредников.

– Не важно, – ответила Джоанна. – Давайте чеки.

Оливия отступила в сторону, пропуская Джоанну в дом.

– Зайдите на минутку. Мне хотелось бы с вами кое-что обсудить.

Джоанна протянула планшет:

– Мне от вас нужны только чеки и подпись.

Оливия попыталась прочитать ее мысли, трудно было сказать, опасна эта женщина, просто зла на весь мир или и то и другое вместе.

– У меня были очень сложные отношения с отцом, – начала Оливия. – Мы редко виделись, и это был его выбор. То же самое с моими сестрами.

– Так почему же он оставил этот дом вам? – спросила Джоанна. – Почему он не оставил его мне? – Ее глаза наполнились слезами.