Тепло Востока на Квинс Бульваре (СИ)

ЯКОВ ЯВНО - певец, завоевавший признание слушателей во многих странах мира, неизменно живущий в искусстве интереснейшими поисками, обращенный к музыкальной культуре разных народов, стилей и эпох, неповторимый исполнитель еврейских песен, мудрый, интересный человек.

Я беседовал с ним в качестве корреспондента нью-йоркской газеты "The Bukharian Times".

"БЫТЬ БЛИЖЕ К ДРУГ ДРУГУ..."

(Первая беседа)

- Ваше творчество широко известно в русскоязычной Америке. Но несомненно, что многим хотелось бы более глубоко познакомиться с

вашей судьбой, вашими творческими устремлениями, вашими раздумьями о современной жизни, о мировоззренческих проблемах. Пожалуй, лучше всего начать с начала - с детства и юности.

- Я согласен. Ведь исключительно важно, кто был в твоей жизни. Зная это, люди, конечно, лучше понимают, кто есть ты сам. Я родился в Минске. Его называли городом КГБистов и партизан. Не скажу, что чувствовал себя там комфортно в ранней юности, но круг людей, в который я попал, меня радовал. Нас считали отщепенцами, потому что в 15 - 17 лет нам нравилось встречаться с иностранцами и узнавать, что существует какой-то иной, совершенно незнакомый нам мир, мы доставали и с упоением слушали пластинки, знакомившие нас с творчеством Битлз, Роллинг Стоун, Эллы Фицжералд, Луи Армстронга... Это стало для меня самой интересной музыкой и, несомненно, заметным фактором того, что сегодня я очень органично чувствую себя в мире американского музыкального искусства...

В нашей семье музыку очень любили. Отец окончил музыкальную школу, играл на скрипке, хотя по профессии музыкантом не был. Мама постоянно пела дома. С детских лет я бывал на спектаклях оперного театра и заявлял, что хочу быть артистом. Меня отдали в музыкальную школу, которую я окончил по классу баяна, затем поступил в музыкальное училище по классу дирижирования...

- Я знаю, что позже ваша учеба продолжилась в Москве...

- Вы правы. В 18 лет я приехал в Москву, чтобы продолжить учебу. Попытался поступить в ГИТИС, но на третьем туре меня "зарезали", а один из преподавателей, тоже еврей (он сейчас живет в Нью-Йорке), доверительно разъяснил мне, что я не смогу получать образование в этом институте по известной причине. Но, к счастью, в училище Гнесиных меня приняли на второй курс факультета актеров музыкального театра. А продолжил я свое обучение в академии Гнесиных у замечательного педагога и певца - солиста Большого театра, профессора Соломона Хромченко. Вспоминаю о нем и его супруге с огромной теплотой. Я чувствовал, что он меня обожает. Когда я приходил к нему домой, он говорил жене: "Цилечка, накорми, пожалуйста, Яшеньку, а потом мы начнем распеваться". Иногда сокрушался, обращаясь ко мне: "Не понимаю, что я могу вам дать - у вас от природы поставленный голос!" Я старался перечить: дескать, хочу получить серьезное образование, получить школу. И, конечно, он дал мне очень много...

Да, школа, основа - это, пожалуй, то, чем я могу смело хвалиться. И она, конечно, необходима артисту, чтобы его творческие находки выглядели не зыбкими, а убедительными. Кстати, в моем становлении, понимании не только творчества, но и жизни сыграла огромную роль дружба с такими великими людьми, как Сергей Параджанов или Махмуд Эсамбаев. Например, Параджанов учил меня: нет национальностей - есть люди, а в них имеется позитивное и негативное. И у меня возникло стремление быть представителем не просто какой-то группы людей, а представителем Культуры! Я горжусь тем, что я иудей, но горжусь и тем, что могу быть членом мирового сообщества, представлять всех людей, открытых этому миру!

- А как складывалась ваша артистическая судьба в России, и чем была вызвана ваша эмиграция?

- Сразу скажу, что оказался в эмиграции совершенно случайно. В то время я работал Москве, в Камерном еврейском музыкальном театре, был ведущим солистом, играл главные роли в спектаклях. Имел звание заслуженного артиста России и в 1989 году был представлен к званию народного артиста республики. Уже тогда много гастролировал по стране и миру, ощущал себя весьма востребованным - и, естественно, желания жить в другой стране не возникало. Но, замечу, в то же время мои родители уже были в Италии, и предстоял их скорый переезд в Америку, а моя сестра жила здесь.

И вот в 1990 году я был приглашен для работы в шоу на Бродвее. Во время моего пребывания в Нью-Йорке родители переехали сюда из Италии, и вскоре с мамой случилось несчастье - она оказалась в госпитале. Мне сообщили, что лечение продлится не менее полугода, и я, конечно, остался с мамой: бросить ее в такой ситуации было бы преступлением. И оставшись здесь, начал свой очень непростой путь.

- Каковы его главные особенности?