Тёплое безразличие. Как любить с умом и без боли

Отец появляется в доме на постоянной основе, а Данила испытывает крайне странные ощущения на последнем утреннике в детском саду перед уходом на каникулы и началом школы: отупение, отстраненность, как будто все во сне. Так он чувствовал себя за пару месяцев до дня рождения (15 июля), Когда же он пошел на свою первую линейку в школу, то чувствовал невероятный подъем сил, хоть было и страшновато, когда он подходил к бежевому зданию школы с белыми проемами окон, напоминавшему большой прямоугольный торт медовик.

В 13 лет Данила, отходив к отцу на фехтование год, взялся за баскетбол. Отец быстро увидел отсутствие у сына хоть каких-нибудь спортивных задатков и деликатно предложил ему поговорить с мамой о дальнейшем пути на каком-нибудь другом поприще.

14 лет [переход между семилетками Действия и Выводов]

Данила совершает попытку побега из дома бабушки и дедушки на каникулах в городе Кара-Балта в Киргизии, целью которого были родственники отца в Бишкеке. С ними Даниле всегда было веселее, чем с бабкой и дедом. Он все тщательно спланировал, но был пойман буквально через пять минут после выезда со двора на велосипеде с пухлым рюкзаком за спиной. Скандал был грандиозным. Бабушка блистала.

В том же году разводятся его родители, и снова это странное ощущение, как будто все во сне, в котором он с мамой и Ясей переезжает в другой район Москвы.

Десять школьных лет ему запомнились редкими дружбами, парой влюбленностей и Верой Владимировной – учителем русского и литературы, которая всего лишь за месяц (!!!) научила его и весь класс писать грамотно, чтобы оставить больше времени на чтение.

Клянусь, я не помню, как она это сделала, но надеюсь, что питатели этого текста оценят

В Московский авиационный институт ничего не понимавшего семнадцатилетнего Данилу буквально впихнула мама, наняв отличных репетиторов по истории и математике. Начальник факультета социального инжиниринга Азер Гамидович Эффендиев питал невероятные надежды на то, что Данила прославит факультет. Он оказался прав, но до славы не дожил.

Для Данилы МАИ остался в памяти двумя основными явлениями: институтской самодеятельностью и Надеждой Доровской. Будучи одним из ведущих на тот момент диагностов Психиатрической лечебницы имени Кащенко, она умудрилась вместить в два с половиной года курса Общей психологии вообще все, что было актуально в мире психологии на тот момент. Данила называет ее своей «матерью в психологии», ибо она подарила ему здоровый профессиональный цинизм, обладала блистательным юмором и была отменным хирургом людских слабостей и одержимостей.

Только ее занятия я посещал без пропусков и в любом состоянии. Это были редкие паузы между пьяными репетициями команды КВН «Аномалия» и самодеятельного театра «Фауст», и я до сих пор горжусь тем, что мне удалось завоевать ее уважение – мои курсовые работы по проективным методикам она потом показывала как эталон младшим курсам.

На выпускном Доровская сказала, что все, что они изучали, можно забыть, ибо человеческая психология требует пополнения знаний всю жизнь.

21 год [переход в семилетку Накопления и смена двадцатиоднолеток Накопления и Действия]

Даниле звонит его бывшая девушка Диана и просит приехать к ней домой, чтобы он послушал, как она читает стихи, так как знает, что он участвует в студенческой самодеятельности и наверняка понимает что-то в чтении стихов. Он не понимал, но приехал.

Послушав ее чтение, он с восторгом сказал:

– Блин! А ты неплохо пишешь!!!

– Это Ахматова… – поняв всю глубину его профанства, спокойно ответила Диана.

Тем не менее она попросила его на следующий день сходить с ней на прослушивание в Щукинский театральный институт (далее Щука), где они просидели двенадцать часов в очереди, и когда за финальной «десяткой» (к педагогам заводили группы по десять человек) спустился первокурсник, выяснилось, что осталось только девять желающих. Он спросил Данилу, не хочет ли тот дополнить группу, и тот, в присущей ему гусарской манере, скрывающей под собой тотальное смущение, согласился.