Теплое сердце вампира(СИ)

Лежа в луже собственной крови, медленно текущей из многочисленных ран, тянущихся от стоп до колен, и залившей почти весь потрескавшийся от влаги зеленоватый камень, отделяющий низ комнаты от голой и сырой земли, семнадцатилетняя среброволосая красавица раз за разом закрывала глаза, которые не могли наполниться слезами, из-за стремления девушки смириться с наказанием и показать дворецкому, безразличному к мучениям заключенной в темнице горничной, всю свою покорность, преданность и силу воли, надеясь погрузиться в мир грез и сновидений, где она снова и снова могла увидеть свою старую жизнь. После бесчисленных неудачных попыток девушке все же удалось задремать, но минут через пять ее сон был прекращен громким стуком копыт ведущих лошадей подъехавшей к парадному входу, расположенному непосредственно над темницей, кареты и добродушный крик приветствующего своего господина дворецкого, по видимому, совершенно забывшего об умирающей в подвале Марее. Поднявшись, девушка встала на небольшой каменный выступ и, периодически задерживая дыхание, стала прислушиваться к едва различимым голосам, кое-как проходящим через металлические прутья решетки.

— Господин, как же давно вас не было во дворце, — первым, что услышала бывшая принцесса, был противный голос дворецкого. — Расскажите, как дела обстоят в столице.

— Равис, будь добр, прикажи Доре постелить мне кровать. Я был в пути три дня и две ночи и все это время я ни на секунду не мог сомкнуть глаз, — следующим звучал приятный, даже чарующий мужской голос, сразу понравившийся Марее и зарождающий в ее едва живой душе нотки надежды.

— Господин, у меня для вас плохие… — дальше диалог для девушки прекратился, потому что она не смогла устоять на мокром камне и упала на твердый пол темницы, чуть вскрикнув от резкой режущей боли, пронзающей разбитое до крови милое плечико бывшей принцессы.

Пролежав немного и успокоившись, Марея вновь попыталась встать и приподняться на том же каменном выступе, чтобы дослушать оставшуюся часть разговора, но голоса исчезли, а прекрасный принц, коим представлялся Алес в глазах несчастной девушки, с дворецким, судя по всему, зашли в помещение дворца. Спустившись, провинившаяся горничная села на холодный пол, подогнув под себя тоненькие израненные ножки, и первый раз в своей жизни заплакала, тихо всхлипывая и не замечая усиливающейся от холода боли.

Примерно через три часа или несколько больше массивная железная дверь темницы распахнулась и Равис, одарив девушку взглядом, полным ненависти и безумия, вытащил ее из противной комнаты, пропитанной запахом крови и страха, снаружи обработав раны целебной мазью, и проводил до первого этажа дворца, по пути приказав забыть пребывание в подвале и прочие наказания и не общаться с господином на эту тему. Со следующего утра пренеприятный дворецкий более не издевался и не наказывал горничную, а та в свою очередь, ежедневно наблюдая за Алесом, все сильнее и сильнее понимала, что ее чувства к нему растут.

— А? Это ты, Марея. Что-то случилось? И… что ты делаешь? — слегка приоткрыв глаза, вампир обратился к стоящей рядом девушке, которая могла бы показаться ему симпатичной, если бы не едва заметные, но все же выделяющиеся шрамы на ее лице, и, опустив свой взгляд, заметил, что рука горничной мягко касалась его плеча, но это касание показалось ему таким теплым и родным.

— П-простите, господин… Я… я случайно. Я… просто хотела вас разбудить, — засмущавшись и покраснев от неожиданного пробуждения Алеса, попыталась извиниться за свой проступок девушка, не надеясь избавиться от наказания, коим никогда не пренебрегал Равис, но так и ни разу не воспользовался генерал-вампир, чем вызывал большие опасения у влюбленной в него горничной.

— Успокойся, — перебил ее Алес и, также мягко прикоснувшись к голове девушки, медленно провел по ее прекрасным серебристым волосам, наслаждаясь их теплотой, понемногу переходящей в жар, а затем кротко улыбнулся, тешась ее неопытностью, — ты такая милашка, когда стесняешься.

После этой фразы, бездумно брошенной 212-тилетним вампиром, лицо Мареи стало таким красным, что было трудно разглядеть на нем и так большие, а теперь и вовсе огромные, редкие для своей расы малиновые глаза. Осознав это, девушка быстро прикрыла лицо руками и выбежала из комнаты, не обращая внимания на просьбы Алеса остаться, летящие ей вслед, и совершенно забыв сказать своему господину о том, что принесенная ночью девочка проснулась. К слову о ночи, вернее о том, что произошло по возвращении вампира с дворецким домой…

— Марея! Девчонка, ты меня слышишь? Да, где же она прячется?! — прокричал появившийся в центральном коридоре дворца раньше своего господина Равис, грубо окликая горничную, тем временем, будучи носителем древнего, но ныне мало кому нужного родового искусства Борно — скульптуры, вырезавшую в своей небольшой комнатке на первом этаже маленькие статуэтки своего возлюбленного из чистого белого мрамора, на который девушка потратила все свои накопленный за прошлый месяц денежки.