Теплые коты

Ей нравились его темные, коротковатые и немного взъерошенные волосы. Их будто кто-то тупыми ножницами немного обрезал, вот они и мило топорщились. За легкую щетину Метелкина всегда журила, а потом смеялась, что с ней Боря кажется настоящим хмурым воином. Высокий, пахнущий хвоей, лесом, кофе и приключениями, Борис, по скромному мнению Юли, только пытался выглядеть грозным медведем, а на деле превращался в уютного домашнего зверька, которого так приятно затащить на чай в палатке. Даже если он натягивал серо-голубую рубашку, надевал сверху джемпер и решал приправить все это кожаной курткой. В сочетании с прической и щетиной — хоть сейчас вручай посох и отправляй в лес: за лесника примут. Или охотника, как в сказке о Красной шапочке.

Юля все пыталась затащить его в тёплое семейное гнездышко, а он никак не поддавался. Просто потому, что не привык. У него всегда был только он сам, не считая брата, давным-давно укатившего покорять большой город. Родители не особо интересовались жизнью отпрысков, поэтому Гришин рано научился жить самостоятельно, готовил братишке завтрак, учил защищаться и однажды увидел в новостях репортаж об ужасной перестрелке в супермаркете. Там погибла учительница, с которой родители мечтали его познакомить и позже отдать на дополнительные занятия. Пусть Боря совсем не знал эту женщину, да и родители о ней лишь слышали по отзывам знакомых, но именно тогда парень решил пойти в полицию. Чтобы в других городах такого не было. И сразу после выпуска переехал сюда.

Со стороны улицы (если так вообще можно было назвать территорию вокруг участка: там же аж лес начинался) раздался странный дребезжащий звук. Борис передернул плечами. Будто железным лезвием по стеклу водили, Господи Боже. Кто там ремонт затеял? Вдруг все стихло. Борис поднапряг слух, вслушиваясь в тишину, и даже выгнул шею в попытке разглядеть что-нибудь в обледеневшем окне. Собака с любопытством приподняла голову, и, если бы Борис мог видеть себя со стороны, он бы удивился, насколько они с питомцем похожи друг на друга.

Звук повторился. Только теперь он напоминал чью-то неумелую игру в бейсбол. Тудум-тудум, тудум-тудум, и так по кругу. А теперь — скрип, скрип, тудум-тудум. Вдруг шум прекратился, зато послышался жуткий треск, звук падения, а затем красноречивое:

— Твою мать!

Голос заглушали плотные стекла, поэтому Борис не сразу определил, кому он принадлежал. Он вскочил с места и крикнул:

— Да что такое? Кто там устроил акт добровольного самоубийства? Убирайся отсюда, пока это не стало просто убийством. Я полицейский, я могу!

«Твою мать!» повторилось, но уже четче. Слишком знакомое «Твою мать».

В голове у Бориса что-то щелкнуло, будто старый пес наконец почуял запах хозяина, он подорвался с места и опрометью кинулся к двери. Белла приподнялась, пошевелила ушками и громко гавкнула, но парень ее уже не слышал. По пути он едва не споткнулся о ножку вращающегося стула, выругался и, допрыгав до пункта назначения на одной ноге, распахнул дверь.

Борис ожидал всего, чего угодно, но только не лопаты, едва не опустившейся ему на голову. Парень успел вовремя отскочить, и злостное орудие возможного убийства приземлилось на дверной косяк. Следом раздался треск, лопата опустилась, а ее заменило ошарашенное лицо гостьи, застывшей в дверях.

— Юля? — Борис шокированно распахнул глаза. С минуту они стояли молча: Борис переводил взгляд с Юли на теперь опущенную и воткнутую в снег лопату, а Метелкина — с него на подозрительно залитое огоньками отделение за его спиной. Еще и смотрела-то как проницательно, глаза большущие щурила. Черт. Как бы не заподозрила чего. Наконец, сориентировавшись в сложившейся ситуации, Юля буркнула:

— Нет, Снежная Королева. Отойди, весь проход своей медвежьей фигурой загородил, — и, толкнув Бориса тонким плечиком, вошла внутрь, размазывая по прихожей снег с ботинок.

Словив взгляд Бориса, она хмыкнула и послушно сняла обувь, шумно поставив рядом переноску. Та оказалась таких внушительных размеров, что Борису пришлось пододвинуться, только вот Юлю это не заботило. Девушка прошла внутрь, придирчиво оглядываясь и облизывая губы.

— Что-то не похоже на стихийное бедствие. А, судя по двум твоим сообщениям, вокруг именно оно и было. Объяснишь? — она вскинула бровь и замерла на месте, скрипнув ногами по полу.

— Ну, я… — Борис замялся и как-то по-детски почесал шею. Да, наверное, в сочетании с его внешностью это смотрится жутко смешно, но стоять без движения на глазах у Юли — самоубийство. Надо хоть что-то делать. — Немного преувеличил. Бывает.

— Бывает? — у Юли округлились глаза, и Борис на всякий случай отшагнул в сторону. — Бывает? Да меня Дарья за такое «бывает» убьет, а милый Аркаша татуировки ножом нарисует. А потом воскресит и еще раз убьет.

— Оу, какие мы злые, — Борис попытался превратить все в шутку, но стоило ему метнуть взор на Юлию, как чувство самосохранения адски запульсировало в мозгу, и парень попятился еще дальше, выставив руки для самообороны. Так, на всякий случай. — Смотрю, спешили к своему ненаглядному.