Теплый берег

— Да нет, не укачает, море тихое. В Сосновке далеко ли? Морская, двадцать четыре? Там рядом. Чемодан любой мальчишка донесет… Конечно, если болезнь от переутомления, вам лучше бы в санаторий. У нас тут комфорт, курорт, а в Сосновке какие же удобства?

Они уходят туда, где у стенки покачиваются катера.

С трапа теплохода сходит второй кок Инчук, усаживается в тени под кормой ловить рыбу. Как раз там, где плакат: «Здесь ловить рыбу запрещено!» Мальчишки вмиг превращаются в болельщиков и рыболовов. Снасти, лески с крючками, коробки с наживкой извлекаются из карманов. Между причальной стенкой и корпусом судна в бутылочно-зеленую воду уходят капроновые струны лесок.

Инчук говорит: «Рыба шума не любит». Молчать трудно, каждому лестно, взглянув на трепещущую, сине-зеленую, серебристую добычу хоть шепотом крикнуть: «Пикша!» или: «Ставридка!», или попросить: «Я! Я! Дайте, я!» — и, кровяня пальцы, снять с крючка красноперого, злобно растопырившего плавники окунька.

Мальчишки сидят, свесив ноги с пирса.

Две приблудные кошки в ожидании рыбной мелочи трутся об их спины.

Кто-то трогает Леся за плечо. Над ним склонился Антон-моторист:

— Тихо, без шума, сматывай удочки. Бери своего Колотыркина. Я — выходной. Сплаваем без пассажиров.

Завистливые взгляды других мальчишек прожигают совестливому Антону спину. Он оборачивается:

— Цыц! Других в другой раз! У меня тузик не резиновый.

Красавцы бело-синие катера. Обтекаемой формы, чтоб на бегу пронзать встречный ветер и волну. Прозрачные козырьки предохраняют приборные доски. Катера все разом приподнимаются на слабой волне прибоя, с охотой показывая свои подводные крылья.

— Давай! — приказывает Антон, и мальчишки, хватаясь за борта, спрыгивают в катер. «Смелый» дергается от их неловких рывков.

— А можно на первую, дяденька Антон? Там спидометр видно и скорости.

Рядом с мотористом одно место. Усаживаются вдвоем. Антон задержался на пирсе, прямо к нему идет капитан Веселов.

— Здравствуйте, Антон! — и жмет его огромную ручищу. — Как, приняли решение? Пора. Новое судно вот-вот спустят на воду. Комплектую экипаж. Мой вам совет, сами съездите на Судостроительный, на стапеля, взгляните на нашего красавца.

Попрощались за руку. Антон отомкнул цепь, спрыгнул в катер. «Смелый» послушно принял тяжесть его большого тела, даже не накренился. Сел. Руки — на баранку руля.

— Ну, чего вам? — буркнул добродушно.

— Дяденька Антон… и нас, пожалуйста, на завод, на стапеля.

— Там поглядим. Не сегодня еду.

Шумно вскипел бурун за кормой. Задним ходом, расталкивая воду кормой, «Смелый» отваливает от стенки. Ход вперед! Он лихо разворачивается, креня борт и вздымая за собой роскошный пенистый хвост. Почуяв вольную воду, летит навстречу синему простору, мимо створных знаков, где кончаются внутренние воды порта, мимо многоярусных теплоходов, молчаливо ожидающих на рейде.

— Мы прямо в открытое море? Имейте в виду, он не умеет плавать! — громко предостерегает Колотыркин.

Отойдя далеко за линию буев, «Смелый» забирает вправо и идет теперь вдали от пляжей. Видны полосатые тенты, и уже трудно отсюда различить, где заградительные красные буи, а где яркие шапочки купальщиков. Кипит белая полоса прибоя. Проплывают белые дворцы-санатории. «Смелый» несется, глотая встречную косую волну. Опирается на нее крыльями, взлетает над водяным провалом и опять со стуком прижимает следующую волну, пропускает ее под собой.

— Волна, волна! — кричат мальчишки.

— Зыбь, — небрежно отзывается Антон.

— Я хорошо плаваю! — кричит Вяч. — А его вода не держит. В нем центр плавучести неправильно расположен! Так бывает разве, а?

Громкий получается разговор, нужно перекричать гул мотора, шум ветра на скорости, стук крыльев о воду.

— Все бывает! — И Антон прокричал им в ответ историю: — Когда я на действительной, на флоте, служил, у нас одного парня тоже вода не держала. Как его на флот взяли — не пойму! Однажды идем на катере, с него бескозырку сдуло. Пошла плясать по зыби. Это ж гордость матросская — бескозырка! Обронил — быть тебе посмешищем всей команды. Да еще пяток нарядов получит на камбуз или гальюны мыть, туалеты, значит. Кричит: «Братцы, выручайте!» А нам ни к чему, что плавать не умеет. Видим, распсиховался, мы и выручили: сбросили его в воду. Он стал пузыри пускать, я уж собрался за ним прыгать, глядим — поплыл! Схватил бескозырку…

— Меня уж выручали, — сказал Лесь. — Все равно ноги ко дну утаскивает.

Антон подумал и ответил:

— Не за тем плыл!

Вяч вступился:

— За тем! Туристы монет возле старого Гуля накидали, мы все ныряли, и Лесь. Обратно его Серега тащил.

— Не ныряй, пока не научишься плавать.

Лесь упрямо мотнул головой:

— Буду. Я воды не боюсь, под водой могу сорок семь секунд не дышать. А плыть — ноги утягивают.

Антон опять подумал и сказал:

— Монеты — ерунда! Не то. Как за тем поплывешь, так, значит, и поплывешь.

— За чем — за тем? — в нетерпении крикнул Лесь.

— Жизнь покажет, — ответил Антон.